серия: Громыко Ольга - Ведьма

[MEG_the_grey]

Громыко Ольга "Ведьма" 1-3 книги

"…любит злые шутки и неоднократно переносит их с воспитанников на воспитателей…"
   Это он про ведро, что ли? Да, было одно ведерко, довольно объемистое. Стояло себе на балке, над дверью моей комнаты. Эдакий самодельный капкан на соседей по Школьному общежитию, дабы неповадно было без спросу одалживать у меня конспекты и кастрюли с наваренным на неделю борщом. Может, Учитель так бы не разозлился, если бы ведро все-таки опрокинулось, а не упало ему на голову стоймя, вместе с водой?
   "…отличается редкими способностями к практической и теоретической магии, сильно развитой интуицией, быстро адаптируется к нестандартной ситуации…"
   Ха, может, я еще не безнадежна?
   "…рекомендую применить ее дарование для решения упомянутой Вами проблемы. Да, еще. Последующие страницы начертаны симпатическим составом, дабы уберечь их содержание от неумеренного любопытства вышеупомянутой адептки, которая в настоящий момент наверняка уже ознакомилась с содержанием страниц предыдущих. Компоненты, входящие в состав, Вам известны и для Вас не составит труда…"
   Нет, безнадежно. Меня исправит только могила.

   Убедившись, что вся компания в сборе, вампир с явным сожалением оторвался от полюбившегося ему дерева и повел нас в глубь леса. Теперь я глядела ему в спину: крылья, выпущенные сквозь прорези в одежде, напоминали черный плащ, одетый вместе с вешалкой – именно с ней у меня ассоциировались тонкие кости, не дававшие кожистым крыльям летучей мыши спадать.

До окончания Школы оставался полуторагодовой запас неизгрызенного гранита науки

   – Не перестарайся. И запомни – если ты не вернешься, начнется война.
   Размечтался. Я вернусь.

Хочешь меня еще о чем-нибудь спросить?
   – А должна?
   – Нет, но я могу ответить.

Во-первых, я чувствовала себя полной идиоткой. Во-вторых, отчетливо понимала, что останусь ею навсегда, ибо поумнеть, как мне казалось, после восемнадцати лет не удается никому.

Меч в моих руках – страшное оружие. Для меня самой.

Официальность неофициального ужина угнетала.

   – Ты взрослая, умная женщина! – патетически начал Лён явно в угоду Старейшинам, умиленно внимающим ему поодаль.
   ("Ни то, ни другое, ни третье", – подумала я.)

   Да, больших охальников, чем тролли, не сыщешь. С ними могут тягаться разве что рыночные торговки из человечьего племени. И, тем не менее, тролли считаются куда менее опасными существами, чем вампиры, и по Школе тайком, под партами, из рук в руки, ходит "Краткий сборник ругательств, используемых троллями". Так вот, в том "Кратком" ругательств больше, чем в человечьем "Полном". Есть и такой. Читала. Потому как судьба часто заносит практикующих магов в такие места, обитателей которых без этих двух справочников и не поймешь…

А еще я припомнила, что летом волки не нападают, и стала раздумывать, как бы потактичней ему об этом сообщить.

   – День добрый, дева молодая! – раскатистым речитативом протянул возница, спрыгивая на землю. – Что потеряла ты в чащобе?
   – Да вот, стою и размышляю.
   – И получается?
   – Еще бы!

   – Ну, ты меня разочаровал. Чеснока не боишься, летать не умеешь, на солнце не испаряешься, тень… – Я глянула под ноги. – Тень отбрасываешь.
   – Извини, я постараюсь исправиться, – ехидно пообещал вампир.

Мы переглянулись и вздохнули, словно заговорщики-цареубийцы, на чье тайное вече случайно забрел юродивый.

В довершение всех бед, Круг мог работать хаотично и только в одну сторону, как, например, Колодищин Бездень, расположенный в трех верстах от Стармина, возле села Колодищи; единожды активированный, он уже не выключалось, и из него периодически лезли василиски. Ни жители Колодищ, ни сами василиски не испытывали бурной радости от участившихся встреч, и либо в продаже появлялись зеленые сапожки из чешуйчатой кожи, либо на сельских улицах воздвигались каменные статуи в человеческий рост, что, как утверждали учебники, было для василиска типичной реакцией на испуг.

  – Смешно сказать, – продолжал справедливо негодующий Лён, – за все время существования Догевы на ее полях не взращено ни единой головки чеснока. И тем не менее мы экспортируем его в девять суверенных королевств!

   – И наоборот… Какие-то экзальтированные девицы… Обнаженные, толпами. Мол, испей меня, хочу жить вечно. На Стражей кидаются, предлагают неприличное. Ребята уже отказываются поодиночке дежурить – боязно.

трудноуловимый специалист

   При виде Повелителя, приближавшегося энергичным шагом, разговоры и смешки стихли. Толпа подобострастно раздалась, пропуская Лёна к жаровне. Выглядело это так, словно у питейного заведения материализовался один из богов, оставил громы с молниями на входе и спросил кружку пива и воблу. Каприз божества незамедлительно удовлетворили.

По всей видимости, в далеком прошлом, еще до ледникового периода, этот жуткий блин представлял собой ломоть ржаного хлеба, уже тогда несвежего.

Я предложила скормить хлеб злейшему врагу, но Лён возразил, что это негуманно – мол, мы же не варвары, зачем так измываться над бедолагой в прогрессивный век колесования?

   – Воинствующая оппозиция? – Шепотом спросила я.
   – Хуже. Непрошеная доброжелательница, – вызывающе громко ответил Лён.

Первое, что я увидела утром… если час дня можно считать утром

  – Выспалась?
   – Не знаю. Я еще не проснулась.

   Вы когда-нибудь видели вампира в белых портах до колена? А Повелителя?! При всем этом Лён зловеще клацал клыками от холода, безуспешно пытаясь сохранять достоинство.

   – Ты и дождь можешь вызвать? – спросила Келла.
   – Только с конспектом.
   – А грозу?
   – И грозу могу, – рассеянно подтвердила я.
   – А… град?
   – Для блага сельского хозяйства – все, что угодно, – заверила я Травницу.
   – Похоже, нам и в самом деле не помешал бы маг, – задумчиво сказала Келла.
   – Ну так дайте запрос в Школу!
   – Вольха, не смеши. Ты думаешь, кто-нибудь из людей согласится жить и работать в Догеве? – вступил в разговор Лён.
   – Я бы согласилась.
   – Боже упаси! – вырвалось у Лёна. – Тогда из Догевы сбегут все вампиры!

Глаза редко ходят парами, обычно они укомплектованы сотней зубов, дюжиной когтей и пищеварительным трактом.

Меча у меня не было, и слава богу. В противном случае я бы уронила его на ногу.

и тут оборотень взвыл нечеловеческим (что вполне естественно) голосом

Догевская Травница принадлежала к избранной категории лекарей, которые воспринимают пациентов лишь в качестве ходячих оболочек милых, славных хворей.

Душа Лёна – как могила, рассчитана на него одного.

   – Да, у него аллергия на папоротник.
   – Вот как? – В носу защекотало от смеха. – Он умело ее скрывал… за чиханием.

Сама Догева – сплошной лес городского типа?

Чтобы представить себе карту догевских дорог, нужно запереть в комнате большой клубок шерсти и озорного котенка. Когда из комнаты перестанет доноситься победное мяуканье, можете открыть дверь и полюбоваться результатами.

Магия – одна из отраслей науки. Пока что самая перспективная.

Не хочется тебя разочаровывать, но ты, к сожалению, не умираешь.

Только, пожалуйста, не читай. Клянусь, там нет ничего интересного. Одна политика.

Встань, болван, и веди себя достойно, когда я изволю тебя грабить.

   Соблазн прихватить арбалет на память был очень велик, но мне не хотелось спешиваться. Да и вообще, если бы мне взбрело в голову коллекционировать оружие, которым мне когда-либо угрожали, я смогла бы открыть маленький антикварный магазинчик.

   Письмо состояло из одной-единственной строчки: "Вольха, я же просил!" Дальше шли симпатические чернила.

Ну Вольх-х-ха, с-с-скажи, что надо с-с-сделать, чтобы поцарапать алмаз-с-с?
   – Одолжить его адептам-практикантам, – не задумываясь, ответила я.

Людей наш дракон не ел принципиально – считал вредными для здоровья из-за высокого содержания алкоголя, никотина и холестерина.

   – Пришел твой смертный час, чешуйчатая гадина! Выходи на смертный бой!
   – Кто там еще? – с умеренным любопытством вопросил дракон, задом выбираясь из пещеры.
   – Это я, отважный рыцарь, гроза драконов, упырей, змеевих и прочих гадов, спаситель слабых, бедных, сирых и убогих!
   – А не пошел бы ты, отважный рыцарь… – с чувством прошипел дракон, вытягивая шею и осторожно заглядывая через ограду. – Ага, вон он. Латы типа "вепрь", забрало в сеточку, ржавый меч-кладенец и такой же щит с гербом захудалого рода. Отважный оруженосец выглядывает из переулка, удерживая двух коней… виноват, двух кляч. Вот уж где охотники за славой, нигде от них покоя нет. Ты, часом, не знаешь: они так и спят в этих самоварах?
   Пузатые латы рыцаря и в самом деле напоминали самовар, а шлем – заварочный чайничек сверху.
   – Выходи, гад! – вопил рыцарь, потрясая мечом. – Биться будем!
   – Выйти, что ли? – Дракон задумчиво пощекотал ухо кончиком хвоста. – Нет, не пойду. Я вас, адептов, знаю – с-с-стоит на шаг от пещеры отойти – и ищи-с-с-свищи с-с-сокрови…щи. Возьми, кстати, с-с-статуэтку. Под личную ответс-с-ственнос-с-сть.
   – Латы, поди, огнеупорные, – размышляла я вслух. – А завязочки, завязочки-то конопляные…
   – Конопляные! – с гаденькой улыбочкой согласился дракон. – Эй, рыцарь! У меня тут девица на обед припас-с-сена! Не хочешь с-с-составить ей компанию?

  – Съешь его.
   – Но, Вольх-х-ха, это же против моих принципов! – возмутился дракон. – И потом, он мне не нравится. От него за верс-с-сту разит жареным луком.
   – Ну и что? Я люблю жареный лук.
   – Вот ты его и ешь.
   – Спасибо, я уже позавтракала.

   – Что она делает? – шепотом спросил рыцарь. – Ой, да она, никак, не дышит!
   – Конечно. Заклинания произнос-с-сятся на одном дыхании. – Дракон был спокоен. Я не единожды отрабатывала технику волшбы в его компании. – Вот если она упадет или превратитс-с-ся невес-с-сть во что – тогда будем волноватьс-с-ся.

   К огромному удивлению Алмита, адепт с грехом пополам воспроизвел формулу и даже сумел ее обосновать, над чем безуспешно бились три поколения магов. Формула носила гордое название Родожской Аксиомы, была выведена абсолютно случайно и доказательству не поддавалась. Темар об этом не знал, и впервые за двести лет аксиома была доказана. Растерянный Алмит попытался возразить, адепт и аспирант дружно испещрили доску столбиками цифр и знаков, но лишь окончательно запутались в расчетах.

Адепты накинулись на Вала, как воронье на падаль, и выжил он скорее вопреки их стараниям.

Только что, проходя по второму этажу, я слышал грязную площадную ругать из женской уборной. Нет, я не собираюсь цитировать, хоть мне и очень хочется.

   – Когда одна любезная дама объясняла мне дорогу до Школы, то выразилась примерно так: "Дойдете до маслобойни и увидите две расходящиеся дороги. В конце левой находится Школа, в конце правой – корчма". Кажется, я не туда свернул.

в Школе царил противоестественный порядок

О боги, Вольха, когда же в тебе проснется взрослая женщина?
   – Неужели вам так мешает ее храп?

Он обсуждал с Важеком и Темаром перспективы молекулярной магии, в частности, преобразования меди в золото. Важек ораторствовал, Темар оппонировал, Лён предлагал заменить медь более податливым для магии серебром. Подсчитав расход энергии, материалов и времени, собеседники пришли к печальному выводу, что дешевле намыть золото решетом на болоте.

Увечные и юродивые путались под ногами, с причитанием хватая прохожих, с виду побогаче, за кошели и подолы, обнажали искусно наведенные язвы и струпья, клянчили "меночку на пропитание". В ответ на мой отказ и встречное предложение быстро и бесплатно исцелить несчастных страдальцев от страшных хворей попрошайки в ужасе отступали и торопились затесаться в толпе.

пять слив на фунт, это же какие у них должны быть косточки, не иначе свинцовые

   – Но мне не нравится эта расцветка! Она какая-то неживая! – возражала женщина.
   – Так возьмите на саван! – тут же нашелся торговец.

С вами я соглашусь пойти только на кладбище, при условии, что вас будут нести, а меня подрядят заколачивать крышку

   О, как она выражалась! Это были исключительно цензурные слова, но собранные воедино, производили ошеломляющее впечатление.

Давай я подкину еще пару монет, и ты не будешь выражаться до конца операции.
   – За невыполнимые задания не берусь

   – Ты лучше всех видишь в темноте, самый ловкий и сильный. Если заклинание не уложит зверюгу на месте, у тебя будет больше шансов ее добить.
   – Если оно не уложит ее на месте, – хмуро проворчал Лён, – я добью кое-кого еще…

   – Что ты там ищешь? – Вал удивленно воззрился на кучу тетрадей, выпавших из перевернутой сумки.
   – Конспект... Я забыла заклинание…

   Если раньше при виде светловолосого рыцаря во всеоружии, мордатого тролля и рыжей ведьмы встречные путники просто съезжали на обочину, то теперь несчастные разбегались с воплями, проклятиями и крестными знамениями, оставляя свое добро валяться посреди дороги.

Я буду странствовать, творя добро, искореняя зло и смываясь прежде, чем поднимется шумиха.

А те хорошие были, из драконьей шкуры, с заклепками. Непромокаемые. Эльфы на заказ тачали. Я их год носил, не снимая, как чуял. Только снял – сперли!
   – Знаешь, что? Если придется в лесу ночевать, ты и эти сапоги не снимай, – серьезно посоветовала я.
   – Думаешь, опять сопрут? – забеспокоился тролль.
   – Нет. Боюсь твоих портянок!

Надо было сначала принести, а уж потом топиться! Вот за что презираю баб – нет в них ответственности ни на грош! Их только за смертью посылать! И ту толком организовать не сумела!

Сторожил волк отару – да зайцы овец задрали

   – Лён, а если мы провалимся в трясину, кого ты будешь спасать в первую очередь? – кокетливо спросила я.
   – Себя, – лаконично отрезал вампир.

К моему восторгу, валдаки умели бегать не только по полу, но и по стенам, и даже по потолку, чего я никак не ожидала от столь крупных и неуклюжих существ!

– Победителей не судят!
– Нет, их сажают в долговые ямы,

   ...У любовной истории со счастливым
   концом нет шансов войти в легенды...

   Все было настолько прекрасно и упоительно, что при взгляде на гору конспектов, пожелтевших свитков, расхлябанных гремуаров и прочей дряни у меня темнело в глазах и возникало непреодолимое желание утопиться в озере.

– Видно, смерть моя пришла.
   – По-моему, с прошлого лета она и не уходила.

и мы возобновили каторжные работы в гранитных рудниках науки.

   – Повелитель! Что вы тут делаете?!
   – Держу дерево,– вежливо, но малопонятно объяснил Лён, избегая глаз Травницы, мечущих молнии.
   – Вас по всей Догеве разыскивают!
   – Зачем?
   – И вы еще спрашиваете!? Через полчаса прибывает посольство из Арлисса!
   – Келла, я вчера ясно дал понять: я не хочу и не буду его принимать. Разбирайтесь сами.
   – “Не хочу” и “не буду” – две разные вещи. А ну, немедленно собирайся, и идем в Дом Совещаний!
   – Келла, с кем ты разговариваешь? – вкрадчиво поинтересовался Повелитель.
   Травница немного сбавила тон:
   – Повелитель, вы обязанытам присутствовать.
   – Ничего подобного.
   – Будет скандал!
   – Будет,– равнодушно согласился Лён.
   – Повелитель!
   – Травница?
   – Умоляю вас, примите их.
   – Нет.
   – Лён!
   – Нет.

У догевской Травницы был просто феноменальный талант попадаться на глаза жаждущим уединения догевцам и исчезать, когда позарез требовалась ее помощь.

Вид простокваши и конспектов наполнил мою душу неизбывной скорбью.

Поговаривали, будто Магистр Верогор с кафедры Травников наловчился даже спать с открытыми глазами, одобрительно похрапывая на особенно долгих и нудных ответах.

  Наутро я проснулась с тяжелой и вместе с тем пустой головой, словно наспех уложенные в нее знания с чистой совестью покинули неуютную обитель сразу после экзамена.

Третьим бедствием Белории после традиционных дураков и дорог был ее король Наум, взошедший на трон каких-то семь лет назад и за это время успевший снискать редкостную нелюбовь всего белорского народа.

   – Целых два года! – не могла успокоиться я.– Лучшие годы жизни – королю под хвост!

Раньше надо было думать. Лекции пропускать, учиться на двойки. А теперь будь добра соответствовать званию дипломированного специалиста.

Вам не следует придавать значение глупой сплетне, будто с тех пор я иногда брожу по ночам с окровавленным топором в руках. Лично я ничего такого не помню.

Судя по форме и размерам пуза, Барсик заглотнул гуся целиком и теперь с трудом доставал лапами до земли.

   Ночью Белка подстроила мне очередную и последнюю пакость в своей жизни.
   Ее съели волки.

   – В Догеву, главным магом-консультантом,– солгала я.
   Очевидно, с той же вероятностью меня могли распределить в преисподнюю главным некромантом-технологом. Глаза Травника полезли на лоб и не долезли самую малость.

На охоту вместе ходят, Кузьмай уток из арбалета бьет, а она приносит... изредка. Ну да все лучше собаки – у той упадет птица в трясину, и поминай как звали, а Маня на лету ловит.

бывалые маги рекомендуют загодя приглядеть высокое дерево, дабы в случае чего пересидеть на нем праведный гнев агонизирующей твари.

да надо мной уже зайцы смеются

полудюжинная банда лесных грабителей терпеливо дождалась моего пробуждения и очень вежливо попросила исцелить их главаря от весьма распространенной среди татей болезни – стрелы в заду

Тюрьма была разрушена гораздо сильнее, чем мне описывали. Вдобавок она просела – видимо, из-за многочисленных подкопов постояльцев.

   И я окончательно убедилась, что в Догеве сошли с ума ВСЕ. Даже волки.

на практикумах по некромантии я успела убедиться: оживший друг еще хуже покойного, и лучше рыдать над трупом, чем убегать от него.

Конь стоит не меньше пятидесяти, так что денег хватит разве что на хвост и копыта.

Конечно, последняя война между Белорией и Винессой больше напоминала дурацкий розыгрыш: армии вышли на поле, покосились одна на другую, после чего наша отступила без боя, а ваша, удивленная, даже не пошла мародерствовать по селам.

Долго их потом интересовало – это все-таки война была или белорская народная потеха: бросить соседям вызов, собрать армию, эффектно промаршировать через полстраны, а потом извиниться и сказать, что пошутили? Для поддержания народных промыслов и сбыта лежалого сала?

Судя по всему, сие укрепление было рассчитано на безгранично тупого и упрямого врага, сверх меры обремененного рыцарской честью.

   Рычарг (дракон, некогда живший в Элгарских горах, а затем переселившийся на Школьный двор, подальше от ретивых драконьеров), рассказывал, что в дни его бурной молодости одному магу удалось-таки незаметно выкрасть из его пещеры золотой жезл с рубиновым навершием, артефакт удачи и счастья. С неподдельным восторгом перечислив заклинания, к которым прибег смекалистый воришка, дракон показал мне этот жезл, заметно оплавленный. Удачи магу хватило ровно на две недели.

   – Вы же не едите людей,– напомнила я, кивая на цельные скелеты, оголенные временем.
   – С чего ты взяла?! Очень даже ем. Особенно нежных молодых девиц.
   – А мы жесткие и костлявые,– нахально возразила Орсана.

  – А если вампиры с воздуха подлетят?
   – Изловим и заспиртуем, для музея. До сих пор они летать не умели.

Не смутили их даже внезапно пропавшие голоса, несколько минут они успешно переругивались знаками, но потом опомнились и недоуменно уставились на меня.
   – Не расколдую, пока не помиритесь,– устало сказала я.– Или жребий бросайте, кто едет со мной дальше, а кого мы придушим, чтобы спать не мешал.

   – Ну к колодцу за водой плавают, какая разница? Самому правдивому рассказу не повредит немного художественного вымысла. Зануда ты, Орсана.

   – Ну зачем же так категорично? – мягко упрекнул ее Ролар.– Волки – знахари леса.
   – Я никогда не доверяла лекарям-самоучкам, – проворчала девушка, напряженно вглядываясь во тьму.– За твои же деньги так и норовят залечить тебя до смерти. Ишь, устроили консилиум...

   – Это какие-то неправильные волки! Кыш! Кыш отсюда, алчные твари! – громогласно возмущался Ролар, поочередно поглядывая вниз и вверх.– Вольха, ну сделай что-нибудь! Преврати их, скажем, в зайчиков... нет, лучше в мышек!
   – Нет, в зайчиков! – запротестовала Орсана.– Я мышек боюсь!
   – Что, больше чем волков?!

   – Без коней нам далеко не уйти,– озабоченно заметила Орсана.
   – Лучше уйти недалеко, чем оставаться на месте,

  – Боги тебя за это накажут,
   – Они меня уже наказали – тобой!

Я совершенно не помнила, как и когда поставила защитный контур, но он был на месте, причем такой мощный, что за несколько часов вокруг нашей стоянки скопился тонкий сероватый ободок из обугленных мошек и мотыльков. Чуть поодаль лапками вверх валялась оглушенная ворона.

Оба уверяли, что грибы съедобные, только об этом мало кто знает

Но я же не предлагал тебе нас бросать. Могла бы поколдовать сверху, а увидев, что дело дрянь, спаслась хотя бы сама. А “за компанию” в безнадежный бой ввязываются только дурак, о чем я тебе и сообщил... еще раз извини.

Все привидения, которых я видел,– вступил в разговор Ролар,– были либо переодетыми детьми, либо порождением белой горячки.

   – Не бойся, деточка.– Ролар, подъехав к Орсане, ласково погладил девушку по мокрой голове. – От привидения еще никто не умирал, чаще – от инфаркта. Ты молодая, здоровая, в худшем случае – поседеешь.

Терпи, Орсана, с аристократами нужно вести себя как с сумасшедшими – во всем потакать и не давать повода для компрометации.

   – Хорошо, теперь я всегда буду предупреждать: “Внимание, Орсана, шутка...” – пообещал вампир.

Почему никто не спешит спасать мою молодую полуторасотлетнюю жизнь от воспаления легких, вызванного длительным пребыванием в мокрой одежде?

(Если не ошибаюсь, речь шла о пограничном конфликте с эльфами, причем сражения как такового не было – эльфы предупредительно обстреляли из луков заблудившийся в их лесу полк. А тот, почему-то уверенный, что находится на своей территории, залег в подручных ямах и наотрез оказался уходить, стреляя и ругаясь в ответ. Это безобразие продолжалось больше месяца, причем эльфы давно махнули на легионеров рукой и сняли осаду, надеясь, что эти идиоты проголодаются и сами уйдут, но те упрямо продолжали партизанить в Ясневом Граде, питаясь грибами и ягодами, а также трофейными, украденными из эльфийской полевой кухни лепешками, пока за ними не явилось “подкрепление”, высланное тогдашним белорским королем по просьбе своего эльфийского коллеги.)

Сплетни и интриги я сочинила без труда, наряды пришлось вспоминать.

Слово “уроки” потрясло близняшек больше, чем слово “угол”. Худшее наказание – когда шалость превращается в нудное ежедневное занятие.

   Орсана с ленивым интересом расковыривала принесенную котлету, вытягивая из нее лохмотья неопределенного происхождения.
   – Теперь я понимаю, почему котлета называется “Сытной”,– задумчиво сообщила она.– Один-два укуса – и ты понимаешь, что не так уж и голоден…

Возможно, Смолка и была умнее обычной лошади, но использовала свой ум на редкость глупо.

   – Да неужели? – Лереена, похоже, задалась целью выиграть межрасовый конкурс “Самая противная женщина года”. Мой голос уже был у нее в кармане.

   – Они тебя не обижали? – дотошно выспрашивала Травница, как ретивая бабушка, примчавшая на помощь любимому и единственному внучку и готовая собственноручно накостылять гнусным хулиганам, покусившимся на ее драгоценное чадо.
   –Келла! – раздраженно возопил Лён.– Нет, они меня всего-навсего убили!

Рычарг как-то хвастался, что драконы умеют испускать тридцать шесть сортов пламени, от иллюзии до плазменного сгустка, избирательно испепеляющего рыцаря в целехоньких латах, и наоборот.

Ролар утверждал, что мой цвет лица напоминает ему некое прыгучее земноводное, причем на последнем издыхании.

и даже картинки на стенах уже не казались такими аляповатыми – наоборот, они преисполнились смысла, глубокого, загадочного и непостижимого, как само состояние алкогольного опьянения.

Я тем временем вела с Бровыкой научно-теологический диспут о роли ведьм в экосистеме религии;

Представьте, что вы обнаружили в мышеловке крысу размером с поросенка, и вы без труда поймете мое состояние.

   Насчет альтруизма я, конечно, пошутила. Честные пивовары не успокоились, пока не всучили-таки мне небольшой кошель с деньгами. Мы оформили это как “безвозмездный дар, не подлежащий налогообложению”…

   Слава богу… с трезвым образом жизни еще можно было повременить…

   Староста не имел опыта общения с ведьмами. Но, выбирая между женой и ведьмой, постепенно склонялся в сторону последней.

   – Ядами не торгую. А менее радикальных средств от жен еще не придумано.

   – Тогда по крайней мере оставьте меня в покое! Вы же вроде куда-то спешили?
   – Ради вас, Навара, я готова пересмотреть свои планы.
   – Ради вас, госпожа ведьма, я не поленился бы выкопать еще одну могилу, – сквозь зубы заверил меня Навара.

   Подходить и щупать ему пульс я не собиралась – излишне доверчивых ведьм поутру хоронили вместе с их жертвами, а то и в гордом одиночестве.

– Посмотрела бы я на тебя после собственных похорон и четырехдневного недосыпа!

  – Хуже жены-ведьмы только муж-вампир

причем муж ехидно предлагал мне купить вместо кольца серебряный же кастет – мол, по моему характеру самое то

   Страховидл в округе водилось такое количество, что я только диву давалась, как в селе вообще остался хотя бы один живой человек.

(как показывала практика, в большинстве случаев демоны искренне радовались свежеиспеченному повелителю и утягивали его в неизвестном направлении вместе с книгой)

   – Слышь, цыпа, ты определись – нужен тебе этот ящик или нет? Делать мне больше нечего, только ночами его вверх-вниз по лестнице таскать!
   – Это другой, разве не видишь? – огрызнулась я.
   – Решила обменять, пока гарантия действует? – мерзко захихикал тролль. – А прежний жестковатым показался? Или в плечах жал?
   – Нет, бортики низкие – летать неудобно, уши надувает. Тащи давай, надо мной и так уже все село смеется, для полного счастья только твоих подколок не хватало!

Я протрезвила священнослужителя заклинанием, но в благодарность получила анафему “аки ведьма богомерзкая, без стыда творящая пакости всяческие добрым людям во вред и душе на пагубу”

На кафедре магов-практиков методам уничтожения этих тварей были посвящены четыре лекции, в заключение же последовал лаконичный совет магистра: “А лучше всего вообще с ними не связываться”.

В количестве больше одной штуки тролли-наемники уживались только на время выполнения задания или последующей выпивки.

Я в запале предложила отдать ему свой задаток, на что Вал объявил, что за такие деньги согласен добровольно считать меня грозой всех троллей от Волмении до Ясневого Града.

Дошло до того, что селяне стали требовать у налетчиков расписки для предъявления конкурентам, которые вполне могли заявиться в ту же деревушку спустя какой-то час после отъезда предыдущей ватаги.

Три недели раздосадованные люди, эльфы и гномы злобно кружили возле крепости, обогащая лексикон противника замысловатыми ругательствами на трех языках и заодно выучивая оркские, но иного прогресса в осаде не наблюдалось. Пока не подоспели тролли-наемники. Прочувствованно-вдохновляющую речь короля они выслушали, зевая и почесываясь, пока тот не объявил, что за взятие крепостной двери им тут же выплатят по сто кладней. Так они ее с разбегу без тарана и снесли…

А еще говорят, кашу маслом не испортишь! Один к одному, наверное, все-таки многовато…

“Я, конечно, сильная, грозная и смелая… но не пора ли нам драпать отсюда?”

   – Может, примешь свой истинный облик?
   Девушка медленно обернулась, подняла голову, и я впервые увидела ее глаза. Бледно-зеленые, фосфоресцируюшие, с вертикальными щёлками зрачков.
   – Как ты догадалась? – сорванным, измененным голосом прорычала она.
   – Никак. Ты шестая, кому я задаю этот вопрос. И первая, кто не покрутил пальцем у виска.

 Когда я подъехала к корчме, деревня казалась вымершей от чумы, набега троллей-кочевников или в преддверии сборщика налогов.

«Колдовать, ворожить и творить прочий бесовской промысел возбраняется под страхом смертной казни».
Вероятно, где-то поблизости обретался крупный храм, таким нехитрым способом отваживающий конкурентов.

Селяне глядели на меня неприязненно, не выходя за калитки, но и не отлипая от оных

демонстративно крестились и плевали через плечо, кто-то даже показал шиш, якобы отводящий порчу (я не осталась в долгу, продемонстрировав другой, не менее символичный палец)

Картошка оказалась пересоленной, огурцы дряблыми, а отбивная подозрительно напоминала мою отлетевшую подметку. Кое-как насадив сей кулинарный шедевр на вилку, снять его я уже не смогла.

Есть захотелось еще больше, но, увы, не настолько, чтобы заставить себя проглотить хотя бы кусочек этого месива, порочащего доброе имя еды.

Возле корчмы уныло слонялись какие-то мужички, то и дело поглядывая на дверь и перебрасываясь парой слов. Кажется, они были совсем не прочь пропустить по кружечке пива, но привязанная у дверей кобыла одними своими желтыми глазами отпугивала страждущих, не говоря уж о засевшей в корчме ведьме.

Корчмарь засопел, как дракон, похитивший принцессу, а в логове обнаруживший, что перепутал ее с девяностолетней служанкой.

с некоторым трудом взгромоздила на седло свое сытое тело

На меня надвигалось по меньшей мере пять пудов железа – два скрывали под собой рыцаря, еще три – его верного коня

Всадник экипировался основательно – его проще было сплющить, чем ранить.

Магистр, явно рисуясь, заставил своего «горячего» тяжеловоза привстать на дыбы и вяло помахать передними копытами. О землю они лязгнули с таким грохотом, что я всерьез испугалась, как бы всадник с конем не рассыпались на отдельные сегменты.

– Вы решили разнообразить унылую жизнь этого добропорядочного села моим образцово-показательным сожжением?
– Увы, нет

– Мы, то есть орден Белого Ворона в моем лице, желаем тебя нанять.
Я повнимательнее пригляделась к золотому ордену. Честно говоря, птичка больше смахивала на курицу, причем далеко не в лучшей форме. Создавалось впечатление, что несчастная покончила жизнь самоубийством, удавившись на серебряной цепи, где и болталась поныне с развернутыми крыльями, вытянутыми лапами и неестественно искривленной шеей.

– Трепещи, нечисть, ибо в оголовье моего меча заключен ноготь с левой ноги святого Фендюлия и одно прикосновение к нему обратит тебя в прах!
– Трепещу, – честно призналась я. – Пакость какая, вот уж к чему мне совершенно не хочется прикасаться!

честный бой (в моем понимании) проводился на самом удобном для каждого противника оружии

За полтора года работы на трактах я сменила по меньшей мере дюжину всевозможных мечей – от гномьих до эльфийских. Зловредные клинки категорически отказывались работать со мной в паре: они терялись, ломались, гнулись или оплавлялись в ядовитой крови нежити; их крали, нечаянно путали на постоялых дворах, одалживали и забывали вернуть, а то и забирали с собой в могилу, оставляя меня «безутешно» скрипеть зубами и снова развязывать кошелек.

Мне было очень любопытно, как же они все-таки собираются меня ловить, поэтому я не спешила отговариваться срочными делами, требующими моего немедленного бегства с поля ловли.

Рыцарь брезгливо, двумя пальцами цапнул свиток за уголок, встряхнул, чтобы тот развернулся, и начал читать. После первой же строчки его глаза изумленно полезли на лоб, после второй пергамент выскользнул из ослабевших пальцев и, на лету свернувшись, скакнул в мою подставленную ладонь.

Поскольку врагов в ближайшее время не предвиделось, ров находился на реконструкции и воды в нем было курице по колено.

Враги (обычно степные орки, хотя, бывало, на Белорию зарились и ее ближайшие соседи – Винесса с Волменией) подходили к замку, задирали, как и я, головы, присвистывали, говорили: «Нашли дураков!» – и, даже не пытаясь начать осаду, шли воевать в другое место. Рыцарям, ругаясь, приходилось вылезать из-за крепостных стен и догонять недобросовестного противника в чистом поле или прямиком маршировать на соединение с регулярной армией.

Строили замок гномы, неспешно и капитально. Целых сто тридцать лет, пока очередной король не сообразил заменить повременную плату на сдельную, и не прошло трех месяцев, как Вороньи Когти были торжественно сданы в эксплуатацию.

Держать здесь оборону было одно удовольствие; жаль, что враги ни разу его не доставили…

В замок вели шестнадцать одинаковых дверей с крылечками в три ступеньки (у меня тут же возникло подозрение, что половина из них фальшивая и заложена кирпичом, чтобы сбить с толку штурмующего противника).

Молодежь разглядывала меня с боязливым интересом, рыцари постарше безуспешно пытались скрыть это же чувство за высокомерным презрением.

– Помолимся, братья, и возблагодарим святого Фендюлия за ниспосланную нам пишу!
Я обвела взглядом стол. Похоже, святой состоял в близком родстве с корчмарем из Перекрестья: на большинстве блюд лежали четвертушки лука, крупно нарезанный хлеб и сыр сомнительной свежести, а в расставленных между ними кувшинах плескалась обычная вода (я без зазрения совести наклонила один и понюхала).

– Братья мои! Когда я гляжу на это изобилие, я одновременно радуюсь и скорблю, ибо мы пребываем во грехе чревоугодия…
Я на всякий случай еще раз осмотрела стол, тщетно пытаясь обнаружить пропущенное изобилие.

С одной стороны, сквозь стены… с другой – полуистлевшее… Да еще на коне, поднять которого из могилы можно только с помощью магии, ибо лошади не имеют дурной привычки являться с того света ради охоты на рыцарей. Нет, надо самой посмотреть на это чудо природы. Желательно из-за угла, а там подумаю, не потребовать ли молочка за вредность

– А капканы у дверей ставить не пробовали?
– Признаюсь, меня посещали подобные мысли. Но, поскольку умертвие в замке одно, а живых братьев в тысячу раз больше, сработавшим капканом я подверг бы их искусу сквернословия, и, полагаю, мало кто сумел бы устоять перед оным…
По залу прокатилась волна смеха, подтверждавшая, что глава ордена полагает правильно.

Значит, идея с потайным ходом отпадает. Зная гномов, я поняла, что искать его можно до посинения – вернее, пока заинтригованное умертвие не похлопает меня сзади по плечу.

– …двести девяносто одна… двести девяносто две…
Оруженосец покорно плелся следом, позвякивая кольчугой и сопя мне в спину.
– Вот леший! – Я споткнулась и сбилась. – Сколько там было?
– Триста семь, госпожа ведьма.
– Уверен?
– Желаете вернуться и пересчитать заново?

На последнем этаже, плавно переходящем в собственно башню («до смотровой площадки осталось всего-навсего четыре дюжины ступеней, а оттуда открывается прекрасный вид на окрестности!» – заикнулся было парень, но мой собственный вид понравился ему куда меньше), находилось всего пять комнат, точнее, келий размером полторы на две сажени. Мне предложили любую на выбор, причем разница между ними была примерно такая же, как между пресловутыми хреном и редькой

Я уныло оглядела более чем скудное убранство в виде единственной деревянной лавки с березовым поленом на краю, в которых я запоздало опознала кровать с подушкой.

Парень вернулся подозрительно быстро, как будто вниз он скатился кубарем, а наверх его сопровождав скачущее по пятам умертвие.

Застелив постель, я щедрым жестом предложила ему полено («подложишь под голову сразу два, будет помягче!»), но оруженосец смущенно признался, что мысли о вечном его пока что-то не посещают, а посему он принес одеяло и для себя.

– Лично я собираюсь вздремнуть. Так что будь добр – выйди и закрой за собой дверь.
– А как же умертвие? – опешил парень.
– Если встретишь, скажи, чтобы зашло ко мне попозже.

Где-то по этажу должны были бродить два рыцарских патруля из пяти человек, но, учитывая размеры Вороньих Когтей, за ночь они могли ни разу не встретиться ни мне, ни друг другу. Умертвию они тоже совершенно не мешали.

Не успела я удивиться, что делает в замке еще одна женщина, как опознала в ней Верховного магистра, пример святости, аскетизма и верности обетам, ревностно умерщвляющего, как оказалось, не только свою плоть, но и баранью.

На завтрак хлебосольный Фендюлий ниспослал собственно хлеб и соль, причем у ломтей был такой вид, словно святой кромсал их собственноручно еще в молодости. Зато духовная пища оказалась на высоте!

– Предупреждаю: сейчас я иду на кладбище.
– Зачем?! – поперхнулся оруженосец.
– Хоронить свои мечты о завтраке, – съязвила я, направляясь к двери. – Так что забирай его скорбные останки и замыкай процессию!

– Ну-с, уважаемый, чем вы меня сегодня побалуете?
По мрачному сопению можно было предположить, что крысиной отравой

За пять часов я успела осмотреть целых два кладбища – рыцарское и сельское, а также найденный в леске лошадиный череп, – но умертвием и его верным скакуном там и не пахло. Зато мы с оруженосцем так зверски проголодались, что, выскочи из кустов какой-нибудь опрометчивый гуль или мроед, еще неизвестно, кто бы кем поживился.

– До свидания, уважаемый! Было очень приятно иметь с вами дело.
Отчетливый зубовный скрежет дал понять, что корчмарь не разделяет моего восторга ни по поводу нашего знакомства, ни следующей встречи.

За оставшиеся полдня я едва успела осмотреть первый этаж. Зато очень добросовестно: коридоры так петляли, ветвились и сходились, что по некоторым из них я проходила дважды, а то и трижды, не замечая разницы. В один здоровенный зал с ведущими наверх лестницами я вообще попадала раз десять, из чего заключила, что он находится в центре этажа.

Гномы, вынужденные в конце концов сдать замок под ключ (и это после того, как несколько их поколений благополучно кормились с долгостроя!), мстительно наложили на лестничные столбы заклятие утроения.

– Госпожа ведьма, вам сюда нельзя! – неуверенно попытался протестовать парень.
– Почему?
– Ну… здесь находятся святые мощи отцов-основателей ордена, в том числе самого Фендюлия!
– И что? Они будут против моего визита?
– Они – не знаю, а вот магистрам это точно не понравится! Они решат, что вы оскорбляете святыни!
– Что же это за святыни, если их можно оскорбить одним взглядом?

эльфы гнали из багряных слив отменную наливку, которую потребляли на каком-то ритуальном празднике, собственно ради потребления и затеваемом.

@темы: Книги, Цитаты