< Хроническое исключение > Когда все считают, что ты маленький, белый и пушистый, не спеши показывать свои когти и зубы
началоМаркьянов Александр В. - Бремя Империи (часть первая) (Бремя Империи - 1)
*************************************************************************
на то и разведка, чтобы беспокоиться уже тогда, когда оснований для беспокойства еще нет
промышленность Империи была сильна только в производстве внедорожников, которые покупали по всему свету, да роскошных лимузинов типа Руссо-Балт. Обычные же транспортные средства для хороших дорог, больше производили немцы...
Любые операции русских войск неизбежно затронут и невиновных - а если и не затронут, то мы поможем, определенные действия в этом направлении уже ведутся.
Ну, не люблю я британское оружие, что тут поделать. Британцы мастера делать охотничьи ружья, а вот с винтовками у них беда. С одной стороны шикарная отделка, удобные в руке, с идеальной развесовкой - но сложные, капризные, тяжелые...
Что немцы, что русские - нация солдат. Если британцы в основном охотятся, то мы воюем, воюем упорно и жестоко. Поэтому, у британцев даже боевое оружие похоже на охотничье, а у нас даже охотничье - на боевое. Про американцев и не говорю - их М16 - это не оружие, это насмешка над здравым смыслом.
Точно также, как и протестантизм в христианстве, ваххабизм по сути был "религией для богатых"
*************************************************************************
Маркьянов Александр В. - Бремя Империи (часть вторая) (Бремя Империи - 1)
*************************************************************************
Вообще, само пребывание города Санкт Петербург в столичном статусе, тем более - в статусе столицы ядерной державы на самом деле порождало массу проблем. Когда государь Петр Первый в лесах и болотах закладывал новую столицу - имперский Санкт Петербург - он и представить себе не мог, например, что время подлета тактической крылатой ракеты с прокравшейся в Финский залив подлодки до Адмиралтейства, к примеру - две минуты, а до Царского села - на несколько секунд дольше. Да и создать заглубленный командный центр в Уральских горах, к примеру, не в пример проще, чем в зыбкой, болотистой петербургской почве. И не в пример дешевле - не приходится бороться с плывунами на каждом шагу. Ну не думали тогда люди государевы такими категориями! А теперь думали - и приходили в уныние.
Александр Четвертый Великий, когда ему принесли сметы на все эти объекты стратегического оборонного значения - сильно задумался о переносе столицы. Сметы были такими - что видит Бог, перенести столицу в Екатеринбург, к примеру, или в ту же Казань выходило немногим дороже.
Группа боевиков, оправившись от первого шока, бросилась к скучившимся около главного здания аэровокзала машинам. Кто-то решил рассредоточиться по полю, чтобы русским было сложнее попасть, ну а кто-то если говорить честно - решил делать ноги. Решение делать ноги было правильным. Но запоздалым...
У германского консульства стреляли. Здание горело - но судя по всему там еще держались. Немцы вообще прирожденные воины, а долгие годы замирения Африки (она и сейчас не замирена) приучили их к тому, что любое административное учреждение при необходимости должно легко и просто превращаться в крепость и в нем должен быть достаточный запас продовольствия, оружия, патронов и самое главное - людей, которым это все понадобится.
Он не помнил человека, который купил его как раба - в британской Индии на это закрывали глаза, в Российской империи за работорговлю полагалась каторга - это если полицейские успеют до того, как разъяренные подданные не повесят пойманного работорговца на ближайшем суку как собаку.
Пулемет не стреляет по целям, пулемет подавляет огнем.
относился к одной из самых опасных категорий - "рациональные фанатики" - люди, в которых вполне здоровый прагматизм и рациональность по одним вопросам уживаются с безумной, фанатичной верой по другим. Таких, к сожалению, в руководстве Российской империи было много.
Ворота базы в Прилуках сами по себе представляли достойное восхищения сооружение. Они были двойные - ворота на рельсах, откатывающиеся влево и здоровенная, в две человеческие руки кованая балка - засов, откатывающаяся вправо, причем независимо от ворот. Такое сооружение невозможно было прошибить, даже направив на таран тяжелый грузовик - фуру. Кстати, на учениях это проверили - действительно нельзя.
*********************************************************************
Маркьянов Александр - Адепты стужи (часть первая) (Бремя Империи - 2)
*********************************************************************
Как это сейчас модно говорить: "бабло побеждает зло", правильно?
— Нет, неправильно — сухо сказал государь — государство, живущее по такому принципу, обречено на гибель. Там, где «бабло», как изволит выражаться твое поколение, "побеждает зло" — оно побеждает не только зло, оно побеждает и честь, и достоинство и верное служение.
— Что надо? Им надо уничтожить нас — ответил Государь — и не за то, что мы что-то совершили, или что-то умышляем против них, нет. Просто у нас есть богатая земля, трудолюбивый народ, мы слишком большие и сильные. Мы существуем, мы сильнее их — и это достаточный повод для того, чтобы желать нам гибели.
— Почему бы тогда не уничтожить их?
— Потому что тогда мы станем такими как они. Если ты победил — но стал при этом негодяем — в чем же смысл такой победы?
Те, кто обучался в лагерях, были дикими и жестокими людьми, Коран они признавали только на словах, а единственным правосудием для них был автомат. Автомат, да местный эмир — не менее жестокий, чем они. Торговать с лагерями было выгодно — всем требовалась еда и одежда, заодно и наркотики — а вот жить рядом с лагерями было невыносимо.
если не хочешь мстить за себя — отомсти за тех, кто не сможет отомстить за себя, отомсти за тех, кто лег.
Колонна продвигалась достаточно быстро, на стоянку для досмотра препроводили только одну машину, остальные — несколько слов, декларация и — welcome to Afghanistan. Если у тебя ума нет — то государство тебя останавливать не будет.
Пенсильвания-авеню, как и всегда в это время суток была запружена машинами, на зеленой лужайке напротив, стояли палатки протестующих. Здесь они были всегда — постоянно находились придурки, которым ни жить, ни быть — а надо реализовать свое конституционное право протестовать, причем не где нибудь — а здесь, на лужайке напротив Белого дома. В основном, это были люди совершенно безобидные, городские сумасшедшие, охрана их проверяла пару раз — и оставляла в покое. Некоторые из протестующих ходили сюда, как на работу.
Каждый живет по-своему. Если русские, приходя на какую-то землю относятся к ней как хозяева, считают ее такой же родиной, как и всю остальную землю — то британцы приходят на чужие земли как грабители. Для британца есть только одна родина — их маленький остров, ради которого они готовы умирать, а это для них — всего лишь данная им Господом земля, на которой живут дикие, жестокие племена. Здесь они добывают полезные ископаемые, здесь они размещают военные базы, чтобы угрожать нам оружием, сюда они продают втридорога товары своей промышленности, кстати хреновые. Но людей, которые здесь живут, они грабят и убивают…
это не моя мудрость, это мудрость моего народа. Если не нападаешь ты — нападут на тебя. Запомни, никогда не происходило по-иному…
умел находить язык со всеми — и с боливийцами, и с колумбийцами, и с местными отморозками.
Придя в себя младший Альварадо обнаружил рядом с собой Джоша — своего водителя-телохранителя. Здоровенная негритянская туша, килограммов под полтораста. Хорхе выбрал его потому, что Джош был не просто глуп — он был клинически глуп, и поэтому просто не мог предать. Он был настолько глуп — что служил мексиканцу, злейшему врагу негров. Достаточно сказать, что звать своего работодателя синьором он учился полгода. Ну и… выглядел он внушительно — полтораста килограммов мышц, покрытых толстым слоем плотного, непробиваемого жира.
Особыми талантами к рукопашному бою Джош никогда не обладал — просто пер вперед как бульдозер и все. В драке он исповедовал принцип, сильно похожий на бразильскую футбольную стратегию — вы мне наваляете, сколько сможете, а я — сколько захочу. Навалять Джошу было непросто — выросший в нищем квартале, почти нечувствительный к боли, он дрался с детства, получил не менее восьми сотрясений мозга — от этого и был таким глупым.
Несмотря на повсюду насаждаемую политкорректность, в правоохранительных органах САСШ она приживалась плохо
Снайпер открывает огонь не по команде — снайпер открывает огонь как только будет готов и как только сложатся благоприятные условия для выстрела. У снайпера нет и не может быть командира, снайпер всегда сам себе командир. Любая попытка покомандовать снайпером до добра не доводит.
Ни Мустафа, ни любой другой террорист не знали и не хотели знать, что Иисус Христос — пророк Иса — четвертый пророк в Исламе, предшествующий пятому — Мохаммеду. Не знал он и того, что пророка Ису и мать его Мариам (святую деву Марию) обязан почитать каждый правоверный. Он просто пришел на чужую землю, пришел — чтобы грабить и убивать. А ислам… а что там ислам… Удобное оправдание.
*********************************************************************
Маркьянов Александр - Адепты стужи (часть вторая) (Бремя Империи - 2)
*********************************************************************
Стрельба на дальние и сверхдальние дистанции сильно напоминает не войну. Бухгалтерию…
бывают летчики смелые, а бывают старые. Старых и смелых — не бывает.
*********************************************************************
Маркьянов Александр - Адепты стужи (часть третья) (Бремя Империи - 2)
*********************************************************************
В этом мире, стабильном и сильном, но одновременно очень жестком, крупное государство, либо государство, имеющее серьезные природные ресурсы само по себе выжить не могло. Оно могло выжить либо само становясь империей, либо принимая на себя вассалитет,
Профсоюзы были скорее проклятьем Северной Америки, нежели ее достижением. Особенно это чувствовалось перед выборами. Многие профсоюзы контролировала организованная преступность. Бизнесменов шантажировали неприятностями с профсоюзами, если они не будут иметь дел с мафией
************************************************************************
Маркьянов Александр - Сожженные мосты (часть первая) (Бремя Империи - 3)
************************************************************************
Если заборы крепкие — то и соседи хороши.
Революции выносят на поверхность всю ту гниль, что скопилась на самом дне — и с этой гнилью придется работать. Но так даже лучше — работать с гнилью. Она всегда готова продать вам Родину со скидкой…
Как заместитель государственного секретаря Пол Крейг стал предателем? Да очень просто — он, кстати, и не считал себя предателем, он искренне считал, что помогает развитию межгосударственных, трансатлантических отношений. Это высшая степень предательства — предавать и даже не осознавать что предаешь — и это высшая из возможных степень профессионализма разведки — вербовать в чужих странах агентов, которые будут предавать при этом искренне веря в то, что они поступают правильно. Что они не продают Родину — а содействуют развитию межгосударственных отношений. Или борются со злодейским режимом, угнетающим народ. Или еще что-то в этом роде.
************************************************************************
Маркьянов Александр - Сожженные мосты (часть вторая) (Бремя Империи - 3)
************************************************************************
Сложно даже дать определение, что такое шляхта. Это военное дворянство, но дворянство это не служило государству и престолу — наоборот, это престол служил шляхтичам. Шляхта избирала короля — в Польше не было понятия «престолонаследие». Шляхта собирала свой орган управления — сейм, и по многим вопросам король должен был обращаться за разрешением в сейм. Шляхтичей было аномально много — если в Российской империи к дворянам относилось два — три процента населения, то шляхтичи в Польше составляли не менее десяти процентов. До развала Польши шляхта не имела воинской повинности, почти не платила налогов, никому и ничему не подчинялась. Стоит ли удивляться тому, что Польша как государство слабое и анархическое, прекратило свое существование, а его части поделили между собой Россия и Австро-Венгрия?
Вера — не терпит лицемерия. Если ты не веришь в душе — имей мужество сказать об этом. В той же России были и атеисты, и их права также уважались. Когда же ты веришь без веры… Господь накажет, и неважно кто как его называет.
Для снайпера самое главное не умение стрелять — для него главное терпение.
читать дальше
американского народа больше не было как единой общности людей. Он превратился в истеричное скопище меньшинств, каждое из которых считало себя более «меньшинством» чем все остальные, и каждое требовало для себя особенных прав, зачастую относясь при этом к другим членам общества с нескрываемой враждебностью.
Меньшинства дробились на еще меньшие по размерам группы, процесс этот был бесконечным. При этом совершенно не защищено было большинство — белые, гетеросексуальные мужчины-протестанты, которые собственно говоря, и создали эту страну. Так, постепенно исподволь, меньшинства разрывали на части общество, растаскивали оторванные кусочки по углам как мыши, сумевшие поживиться на кухне — не понимая при этом, что на очереди — разрыв страны.
что такое система сдержек и противовесов? По-русски это называется «ни туда, ни сюда», инертная система, не способная быстро реагировать на угрозы. У террористической структуры, построенной по сетевому принципу перед машиной с «системой сдержек и противовесов» есть заведомое преимущество.
МакКлюр сказал, что русские воюют с нами, они снабжают пуштунов оружием — и поэтому, мы не должны их жалеть, а должны ненавидеть. Я ненавижу русских — но причем здесь их дети? Если мы и воюем с русскими — при чем здесь их дети? Разве может человек чести поощрять торговлю детьми, пусть даже и детьми врага?
война невозможна, если страны нуждаются друг в друге. Война начинается там, где нет торговли.
Да, это дорого — бросать беспилотник после выполнения им всего одной задачи. Но когда речь станет о прорыве сотен бомбардировщиков с ядерным оружием на борту на рубежи пуска — понятия «дорого-дешево» будут уже бессмысленными.
— Скажи мне одну вещь… — начал лейтенант.
— Скажу. Если смогу…
— Почему у нас одни — террористы, а другие — борцы за свободу, при том что делают они то же самое?
*******************************************************************
Маркьянов Александр - Сожженные мосты (часть 3) (Бремя Империи - 3)
*******************************************************************
Великобритания в области вооружения шла всегда своим путем, и этот путь был хоть и не всегда правильным — но всегда оригинальным.
Мы всегда говорим, что мы многое приобрели по пути прогресса — но считал ли кто-нибудь сколько мы потеряли?
Государства диктаторского типа делятся на два типа. Заметьте, что в перечень этих государств я не включаю монархии, потому что монархи приходят к власти законным путем, и в своих действиях руководствуются чувством долга перед государством, перед своими детьми, одному из которых в конечном итоге придется принять власть, и перед подданными, потому что любой хороший, просвещенный монарх понимает: польза его подданных — это польза и государства в целом. Диктатор в отличие от монарха приходит к власти незаконным путем, легитимным представителем народа он не является (и понимает это), и в отправлении функций власти опирается прежде всего на систематическое насилие. Он понимает, что свой пост сыну он не передаст — потому что где свершился один военный переворот, там ничего не мешает свершиться и другому военному перевороту — и по той же самой причине в постели вряд ли умрет. На своем посту он спешно и жадно грабит казну и своих подданных, рассчитывая скрыться, выехать из страны до того, как другой честолюбивый военный или народ в целом скинет его, и последним что он увидит в этой жизни — будут дула винтовок расстрельного взвода.
Но эти государства можно разбить на две большие подгруппы. В первом диктатор и его ближайшее окружение вольны неограниченно творить насилие, в том числе и по отношению к тем людям, которые вооружены и творят насилие от имени власти. А упомянутые вооруженные люди — разобщены и признают право диктатора творить насилие и над собой тоже, не помышляя о сопротивлении. Такая страна является страной рабов, где даже оружие и принадлежность к карательному аппарату государства не дает человеку чувства свободы и безопасности. В такой стране, кстати, диктатор имеет шанс умереть в постели и передать власть сыну — но для этого он должен постоянно и систематически творить насилие не столько над народом, сколько над государственным аппаратом, повергая в страх прежде всего карательный аппарат — военных, полицию и спецслужбы. Если он допустит появления в среде карательного аппарата сильного лидера — это рано или поздно закончится государственным переворотом, а возможно и гражданской войной. В военном плане такие государства выглядят сильными, потому что диктатор искусственно милитаризует их, создает армию которая кажется ему сильной и непобедимой — но на самом деле эти государства слабы и уязвимы. Стоит только иностранной армии вторгнуться в пределы такого государства, и в приграничном сражении опрокинуть пусть даже не всю армию, одержать победу, пусть даже не решающую — как государство это начинает рушиться как карточный домик. Все дело в том, что все в этом государстве — и в особенности те, кто по чину должен его защищать — все они поражены страхом, взращенный годами открытого, разнузданного насилия страх настолько глубоко западает в душу, что там не остается ничего кроме двух чувств — страха, и его известной спутницы — ненависти. Когда же становится понятно, что диктатор слаб, что государство слабо и не может себя защитить — страх ослабевает, а вот ненависть наоборот, многажды усиливается. И вместо того, чтобы защищать свою землю и свою страну — кто-то бежит, а кто-то, пользуясь случаем начинает мстить другим, и прежде всего власти за свой страх. В длительной перспективе такие государства однозначно нежизнеспособны.
Но есть и диктатуры другого типа, где власть диктатора ничем не ограничена только формально. На самом деле она ограничена, ограничена волей тех, кто от имени государства творит насилие: прежде всего это среднее и частично высшее офицерство. Диктатор является не самостоятельным субъектом политического строя, довлеющим над волей всей страны — но всего лишь ставленником и выразителем интересов этой группы лиц, часто действующим согласованно и с учетом интересов крупного купечества, или по крайней мере — его части. В этом случае — диктатор может только частично контролировать насилие, творимое в стране этой узкой социальной прослойкой, более того — он сам зависим от этой прослойки, и в отличие от первого случая не волен над ее жизнью и смертью. Если офицеры и жандармы почувствуют угрозу себе и своему положению — они моментально составят заговор и свергнут диктатора, чтобы поставить другого, который лучше может выразить их волю. Такое государство — это власть вооруженного меньшинства над большинством. И именно таким государством оказалась Персия, я понял это именно сейчас, по словам и действиям жандармского офицера. Он не испытывал особого страха перед верховной властью, перед Шахиншахом, и сколько бы врагов не казнил Шахиншах в прошлом — это не изменило сути власти в стране. Этот человек чувствует за собой касту, касту жандармов, которые жизненно важны для выживания режима, и которым режим — в целом — не может сделать ничего.
Может, я, конечно и ошибаюсь — в конце концов это захолустье, окраина страны, и власть царящего в Тегеране страха докатывается сюда только слабыми порывами леденящего ветерка. Но, скорее всего — это так.
— Сейчас не одиннадцатый век.
— Ты прав. Сейчас намного хуже. Тогда по крайней мере вызывали на поединок, в семнадцатом веке проблему решали кинжалом или шпагой, в двадцатом веке стреляли в спину, а сейчас… сейчас они даже стрелять боятся, они травят нас этой дрянью и считают, что их спасет граница, суверенитет и покровительство.
Студенчество всегда отличалось радикальными, революционными взглядами на общественное мироустройство, жаждая «все — до основания, и затем…». Проблема была в том, что многие, с жаром произнося «до основания» в сущности не представляли себе что это такое — до основания.
А до основания — это когда в твой отчий дом, выбив дверь, вламываются люди с оружием и выгоняют тебя из дома — просто потому, что окна твоего дома удачно расположены и здесь можно устроить огневую точку. А потом — в комнату влетает управляемая ракета, и ты разом лишаешься и жилья и всего нажитого. До основания — это когда ты просыпаешься под клеенкой в разбитом артиллерийским огнем здании, и слышишь, как к твоему хлипкому убежищу приближается боевая техника, слышишь хлесткие команды на незнакомом языке и скупые, деловитые очереди зачистки. Это потому, что ты разрушил до основания государство и на твою землю пришли враги, а армии, чтобы защитить тебя от них — нету. Ведь до основания — значит до основания. Или — ты просыпаешься, и узнаешь что все деньги, которые ходили в государстве, ничего не стоят, а вместо них какие то другие. И у тебя их нет.
Вот что значит — до основания! Кто хочет попробовать?!
Пан Ковальчек был распространителем дури, распространял ее в университете и неплохо зарабатывал на этом. Взялся он за это потому, что был иностранным гражданином и оппозиционером — если бы полиция арестовала его за распространение наркотиков — моментально поднялась бы волна, что еще одного оппозиционера схватили и подкинули ему наркотик, чтобы отправить за решетку. Такое вот алиби.
*******************************************************************
Маркьянов Александр - Сожженные мосты (часть 4) (Бремя Империи - 3)
*******************************************************************
— Что есть закон вот для них? — он показал рукой в окно — им не нужен закон. Им нужна свобода. Они выходят на улицы и кричат — нам мало свободы! Дайте нам ее… Знаете, пан полицейский, когда то давно… я и несколько других офицеров удостоились личной аудиенции монарха… тогда еще царствовал отец ныне правящего монарха, да продлит Иезус его дни. Он тогда сказал одну фразу, которую, да наверное и другие офицеры запомнили на всю жизнь. У моего подданного нет права быть скотом — вот что он сказал. И в России — никогда такого права у подданных не будет. Те, кто выходят на площадь и кричат что им мало свободы — им нужна именно эта свобода. Свобода быть содомитом, наркоманом, диссидентом. Нас, которые не дают им эту свободу — они называют иродами и сатрапами…
Он научился принимать, не оттягивая, неприятные решения — потому что в бою приятных решений не бывает. Он научился смотреть на мир без розовых очков, потому что на вражеской территории ты должен видеть то, что есть на самом деле — а не то, что тебе хотелось бы видеть.
Эти разгильдяйского вида geeks — Цесаревичу пришло в голову определение, каким пользуются североамериканцы, гики, компьютерные фанаты, эльфы двадцать второго уровня с бледным, нездоровым цветом лица, очками от постоянного смотрения в монитор, специфическим слэнгом, который не поймет ни один нормальный человек. В чем-то с ними проще чем с профессиональными военными — они легки на подъем, изобретательны, любознательны, мгновенно образуют команды и договариваются о распределении ролей в них, они смотрят не на погоны того кто перед ними — а на степень полезности человека для выполнения задания. Они мыслят в категориях "миссия-результат", для них движение — ничто, цель-все. Они — основа новой армии — гибкой, мобильной, с развитыми горизонтальными связями, с мгновенным получением и обменом разведданными, с мгновенными принятием решений и реагированием на действия врага, с поощрением инициативы снизу, с действиями мелкими группами, работающими ради единого результата. Армии — пчелиного роя. Увидев врага — они не будут запрашивать штаб, они оценят свои силы, и если силы позволяют — вступят в бой, не дадут уйти.
Русские были "social animal", общественными животными — но их отношение к обществу отличалось от других этносов. Для русских общество представляло собой средство совместного существования и выживания, но они не были рабами этого общества и не подчинялись безоговорочно лидерам. В их общественных структурах смена лидера происходила быстро и была менее болезненна, чем в других обществах — а основная активность в группе исходила не от лидера, а от целой группы "активистов", которые, как выражались русские "болели душой за дело" и согласовывали свои действия уже в процессе этого самого дела. Это осложняло задачу Доктора, потому что русские по природе не привыкли подчиняться одному лидеру и его указаниям — а действовать "по обстановке", согласовывая действия "на ходу".
Русские были достаточно толерантным народом — но не в том смысле, в каком это обычно понимается. Толерантность означала возможность принятия в свое общество других людей, людей других вер, культур и этносов — но только в том случае, если они принимают общие правила игры и действуют совместно и согласованно с другими членами общества. Интеграции русские предпочитали ассимиляцию, при этом русская культура и сама впитывала в себя элементы других культур. Возможно, этим объяснялась ненависть русских к евреям — из того немногого, за что зацепился Доктор. Евреи упорно не желали ассимилироваться. Однако, русские не терпели нарушения чужими (и своими) общественных норм, что писанных что неписанных. В этом смысле они отличались от Запада, где воля большинства давно раскололась на воли бесчисленного количества меньшинств. У русских большинство было, по меньшей мере, пока.
*******************************************************************
Маркьянов Александр - Сожженные мосты (часть 5) (Бремя Империи - 3)
*******************************************************************
— Удачи…
— Удача нужна неудачникам. Нам нужна победа
— Марко… За что…
Поручик улыбнулся, бросил горящий комок травы. Полыхнуло жадное, желтое, всепожирающее пламя…
— Не "за что". А почему
Наверное во всем мире не найдется солдата, неважно какой армии — который бы за все время своей службы ни разу не был в Сочи. Как это не были — были, были, припомните… Еще как были. СОЧи — это Самовольное Оставление ЧастИ. Вот-вот, вижу что вспомнили…
Разбирались с этим по-разному, в армии Российской Империи к примеру не было биотуалетов — не закупали принципиально, чтобы по возвращении была работа для туристов из Сочи. Была и другая работа разной степени сложности — влажная уборка в казарме, чистка картофеля вручную, копание окопа для стрельбы стоя в личное время солдата. В общем — особой трагедии из этого не делали, провинился — ведро или лопату в руки или вперед. Трагедия начиналась тогда, когда к воротам части подкатывала целая процессия в поисках коварного соблазнителя…
Никто не мог понять и осознать — чего хотят те, кто подняли этот рокош, почему они ведут себя именно так и не иначе. Показательно — что в стране не произошло ни одного польского погрома, хотя поляки компактно жили во многих местах Империи. Люди воспринимали бунтующих не как поляков — а как сумасшедших, причем опасных сумасшедших, льющих кровь.
Все боевые искусства мира — что САМБО, что БАРС, что бокс, что сават, что японские боевые искусства — это искусство поединков. Искусство борьбы один на один, ни в одном из них не рассматривают искусство борьбы группа с группой, где каждый член группы борется не сам по себе, а в интересах всей группы. В жизни же получается чаще всего так, что бой идет группа на группу, и в этом случае подготовленная и призванная действовать слаженно группа может победить вдвое, а то и втрое превосходящего по силе противника.
Новое польское правительство, возглавляемое князем Радзивиллом, вело себя столь странно, что возникало сомнение в его душевном здоровье. Первым делом — новый государь Польши не только не подтвердил своей подписью вечную унию с Россией — но и заявил о том, что Польша независима. И на следующий день (!!!) он обратился одновременно к Германии и Австро-Венгрии с просьбой о вассалитете.
Воевать же шляхтичи не желали. Вот ударить в спину, вырезать мирное население — пожалуйста, а воевать, когда в километре — двух от тебя развернулась к бою целая тяжелая бронебригада — это увольте. Какая нахрен неподлеглость — ляжем под любого, даже с удовольствием…
Все то, что было вбухано за последние годы в разведку воздушную и космическую все таки не могло до конца заменить опытного человека на земле, у самого места событий. Снимки могли дать ответ на вопрос "что" и "где" — а вот на вопросы "как" и "почему" ответ мог дать лишь человек.
Человек в темноте помолчал
— В этом то и трагедия Польши, экселленц
— В чем же?
— В том, что храбрейшими из храбрых руководят гнуснейшие из гнусных.
Крысы уже побежали с тонущего корабля… вероятно русские не наступают дальше только потому, чтобы все кто хочет убежать — успели это сделать.
В величайших диктатурах мира на площадях не стоят виселицы, по улицам не разъезжают по ночам черные фургоны и людей не раскатывают катками по асфальту. Да, казни там есть — но их количество исчисляется десятками в год, но не сотнями и никак не тысячами. Потому что если страх становится всеобъемлющим — кое-кто может и переступить через порог страха. Сказать сам себе, что лучше ужасный конец, чем ужас без конца. И тогда начинается самое страшное. Любая спецслужба мира, занимающаяся охраной первых лиц государства, никого так не боится, как боится людей, перешагнувших порог страха. Боится терпеливого, одинокого человека, не испытывающего страха годами вынашивающего план мщения, готового отказаться от своей жизни как от проигранной карты только для того, чтобы свершить задуманное. Потому что такого человека невозможно вычислить заранее, он обычно ни с кем не бывает связан, никак не показывает своих намерений до последнего момента, его некому выдать. И когда он наносит удар — шансы обычно бывают пятьдесят на пятьдесят. Иногда даже меньше…
*******************************************************************
Маркьянов Александр - Сожженные мосты (часть 6) (Бремя Империи - 3)
*******************************************************************
Проще! Не выдумывай! Чем проще план, тем меньше вероятности, что что-то пойдет не так. План должен быть неожиданным для противника — и в то же время простым. Не пытайся разыгрывать большие многоходовки и подражать великим флотоводцам прошлого — то, что у них получилось, могло получиться лишь по случайности. Один дурак на мостике, один неправильно понятый приказ — и все пойдет кувырком. Защищайся от дурака, отдавай такие приказы, которые невозможно понять неправильно.
Есть нечто странное в любой диктатуре восточного типа. В них, в отличие от диктатур западного типа власть предельно персонифицирована. Если в западных странах любая власть, в том числе и диктаторская зиждется на какой-то идее, идее общественного мироустройства, привлекательной для значительного (не всегда большинства) количества людей — то восточная диктатура всегда предельно персонифицирована, это власть одного конкретного человека. На Востоке власть — это всегда власть конкретного человека, и служба — это служба всегда конкретному человеку. Поэтому, кстати — власть на Востоке передается с большими проблемами и часто с кровью, даже если речь идет о передаче по родственной линии, заранее оговоренному и находящемуся в полном праве наследнику. Пока диктатор жив — империя его жива и сильна, но стоит диктатору погибнуть — все рушится как карточный домик, все меняется стремительно и с кровью. Более устойчивые при жизни диктатора — в отличие от западных империй здесь не надо согласовывать интересы перед тем, как что-то сделать, речь идет всего лишь про интересы одного лица — после его гибели, причем гибели публичной и жестокой, власть рушится в одно мгновение.
Британское государство, Великобритания отличается от всех прочих тем, что оно первым познает самое плохое, и не только познает — но и ухитряется поставить это к себе на службу. Бывшая римская захолустная колония, подвергавшаяся набегам, маленький островок в холодных водах — она сама стала величайшей державой, диктуя волю территориям и народам, на порядки превосходившим числом ее саму. Первой в мире, в Великобритании произошла буржуазная революция, а король сложил голову на плаху. Теперь же Великобритания, переболев революционным безумием, сама щедро спонсировала революционных и прочих злоумышляющих, разбрасывая эту заразу, как нищий на базаре разбрасывает блох и вшей, бросая их в тех, кто не подал ему милостыню.
Правила были простыми. Если ты проигрываешь в шахматы — хватай доску и бей ею противника по голове.
Когда-то давно в Австро-Венгрии зародился нацизм. Это отравленная идеология, она провозглашает деление людей по крови, по национальности. В сущности, разновидностью фашизма является агрессивный ислам, предлагающий делить людей на своих и чужих по признаку вероисповедания.
— Но объясните тогда, как они тогда собираются выстраивать государство? Как собираются хозяйствовать — если предположить, что мы не вмешаемся?
— Никак, Ваше величество — жестко сказал Вольке — они не собираются ни выстраивать государство, ни хозяйствовать каким-либо образом. Это — орда. Они будут наступать на цивилизованные земли, чтобы жить за счет грабежа, они будут обращать людей в рабство и жить этим. В каждой местности, которую они пройдут — в их войско будет вливаться весь люмпенский и деклассированный элемент, какой там найдется. Все это — пришло к нам из средних веков или даже более раннего периода, вся разница лишь в том, что вместо копий — автоматы и гранаты. От них невозможно защититься пограничными нарядами, с ними невозможно построить какие-либо добрососедские отношения. Все что им нужно — это война
А что такое профессиональный революционер? Это не работающий, не производящий никакого общественного продукта человек. Но он же на что-то должен существовать. Родная партия деньги дала? А партии — кто дал? Вот то-то и оно…
то что не двигается обычно воспринимается глазом как неживое
Иногда у меня закрадывается подозрение, что русские — это какая-то иная ветвь человеческого развития, которую мы пока не можем постичь. Вы знаете, что русские занимают первое место в мире по сложному программированию?
— Слышал.
— Все это потому, что у них своеобразная логика. Любому исполнителю нужны четкие инструкции, что и как делать. Любому разработчику программного обеспечения нужно четкое техническое задание от заказчика. Русские же могут действовать на абсолютно ином уровне — когда даже сам заказчик не понимает, чего он хочет получить. Вот почему среди русских столько изобретателей, они владеют множеством ключевых технологий. Вы знаете одну из русских сказок про Ивана Царевича?
— Их много. Какую конкретно?
— Иди туда — не знаю куда, принеси то — сам не знаю что?
— Слышал.
— Вот на этом уровне работают русские. Им не нужна задача для того, чтобы начать ее решать — поразительно, но это так. Они чувствуют свой долг — но долг не перед конкретным лицом, а перед чем-то абстрактным. Родиной. Престолом. Народом. Каждый из них самостоятельно выбирает понимание своего долга. Им не нужен приказ, чтобы начать действовать, они самостоятельны и достаточно автономны в мышлении.
Успех России был обусловлен несколькими факторами, которые британцы высокомерно не желали понимать. Во-первых — Россия принципиально не делила свою территорию на метрополию и колонии, а подданных Государя — на подданных первого и второго сорта. Вся территория, бывшая под контролем России, считалась единой и неделимой, а все подданные Государя Императора — равными перед ним, за исключением дворянства, имевшего вполне понятные права и привилегии.
Да, им можно дать в руки автомат, и они пойдут в атаку, хоть на пулеметы, хоть куда только скажи — но только последний поддонок воспользуется наивным, мальчишеским еще патриотизмом и заставит их умирать за Родину там, где нужно просто сделать работу и вернуться назад. Работу грязную, кровавую — но нужную. И обязательно — вернуться.
Те, кто играет со смертью, те, кто сеет смерть легко и бездумно — обычно не думает, что смерть может прийти и за ними.
Берегите личный состав, не посылайте его туда, куда можно послать пулю
Нельзя договариваться с врагом ни в чем, даже если это тебе удобно или выгодно сейчас. Нельзя верить, что враг перестанет быть врагом только потому, что ты с ним договорился. Особенно на Востоке.
Вопреки общераспространенному мнению танки в городе вполне можно применять, вопрос в правильной тактике их применения
Когда-то провели исследование, давшее небезынтересные результаты. Армия итальянского королевства становится небоеспособной при пяти процентах потерь. Британцы при двадцати, североамериканцы то же самое, германцы при тридцати — тридцати пяти. Русская армия становится небоеспособной при пятидесяти процентах потерь.
*************************************************************************
на то и разведка, чтобы беспокоиться уже тогда, когда оснований для беспокойства еще нет
промышленность Империи была сильна только в производстве внедорожников, которые покупали по всему свету, да роскошных лимузинов типа Руссо-Балт. Обычные же транспортные средства для хороших дорог, больше производили немцы...
Любые операции русских войск неизбежно затронут и невиновных - а если и не затронут, то мы поможем, определенные действия в этом направлении уже ведутся.
Ну, не люблю я британское оружие, что тут поделать. Британцы мастера делать охотничьи ружья, а вот с винтовками у них беда. С одной стороны шикарная отделка, удобные в руке, с идеальной развесовкой - но сложные, капризные, тяжелые...
Что немцы, что русские - нация солдат. Если британцы в основном охотятся, то мы воюем, воюем упорно и жестоко. Поэтому, у британцев даже боевое оружие похоже на охотничье, а у нас даже охотничье - на боевое. Про американцев и не говорю - их М16 - это не оружие, это насмешка над здравым смыслом.
Точно также, как и протестантизм в христианстве, ваххабизм по сути был "религией для богатых"
*************************************************************************
Маркьянов Александр В. - Бремя Империи (часть вторая) (Бремя Империи - 1)
*************************************************************************
Вообще, само пребывание города Санкт Петербург в столичном статусе, тем более - в статусе столицы ядерной державы на самом деле порождало массу проблем. Когда государь Петр Первый в лесах и болотах закладывал новую столицу - имперский Санкт Петербург - он и представить себе не мог, например, что время подлета тактической крылатой ракеты с прокравшейся в Финский залив подлодки до Адмиралтейства, к примеру - две минуты, а до Царского села - на несколько секунд дольше. Да и создать заглубленный командный центр в Уральских горах, к примеру, не в пример проще, чем в зыбкой, болотистой петербургской почве. И не в пример дешевле - не приходится бороться с плывунами на каждом шагу. Ну не думали тогда люди государевы такими категориями! А теперь думали - и приходили в уныние.
Александр Четвертый Великий, когда ему принесли сметы на все эти объекты стратегического оборонного значения - сильно задумался о переносе столицы. Сметы были такими - что видит Бог, перенести столицу в Екатеринбург, к примеру, или в ту же Казань выходило немногим дороже.
Группа боевиков, оправившись от первого шока, бросилась к скучившимся около главного здания аэровокзала машинам. Кто-то решил рассредоточиться по полю, чтобы русским было сложнее попасть, ну а кто-то если говорить честно - решил делать ноги. Решение делать ноги было правильным. Но запоздалым...
У германского консульства стреляли. Здание горело - но судя по всему там еще держались. Немцы вообще прирожденные воины, а долгие годы замирения Африки (она и сейчас не замирена) приучили их к тому, что любое административное учреждение при необходимости должно легко и просто превращаться в крепость и в нем должен быть достаточный запас продовольствия, оружия, патронов и самое главное - людей, которым это все понадобится.
Он не помнил человека, который купил его как раба - в британской Индии на это закрывали глаза, в Российской империи за работорговлю полагалась каторга - это если полицейские успеют до того, как разъяренные подданные не повесят пойманного работорговца на ближайшем суку как собаку.
Пулемет не стреляет по целям, пулемет подавляет огнем.
относился к одной из самых опасных категорий - "рациональные фанатики" - люди, в которых вполне здоровый прагматизм и рациональность по одним вопросам уживаются с безумной, фанатичной верой по другим. Таких, к сожалению, в руководстве Российской империи было много.
Ворота базы в Прилуках сами по себе представляли достойное восхищения сооружение. Они были двойные - ворота на рельсах, откатывающиеся влево и здоровенная, в две человеческие руки кованая балка - засов, откатывающаяся вправо, причем независимо от ворот. Такое сооружение невозможно было прошибить, даже направив на таран тяжелый грузовик - фуру. Кстати, на учениях это проверили - действительно нельзя.
*********************************************************************
Маркьянов Александр - Адепты стужи (часть первая) (Бремя Империи - 2)
*********************************************************************
Как это сейчас модно говорить: "бабло побеждает зло", правильно?
— Нет, неправильно — сухо сказал государь — государство, живущее по такому принципу, обречено на гибель. Там, где «бабло», как изволит выражаться твое поколение, "побеждает зло" — оно побеждает не только зло, оно побеждает и честь, и достоинство и верное служение.
— Что надо? Им надо уничтожить нас — ответил Государь — и не за то, что мы что-то совершили, или что-то умышляем против них, нет. Просто у нас есть богатая земля, трудолюбивый народ, мы слишком большие и сильные. Мы существуем, мы сильнее их — и это достаточный повод для того, чтобы желать нам гибели.
— Почему бы тогда не уничтожить их?
— Потому что тогда мы станем такими как они. Если ты победил — но стал при этом негодяем — в чем же смысл такой победы?
Те, кто обучался в лагерях, были дикими и жестокими людьми, Коран они признавали только на словах, а единственным правосудием для них был автомат. Автомат, да местный эмир — не менее жестокий, чем они. Торговать с лагерями было выгодно — всем требовалась еда и одежда, заодно и наркотики — а вот жить рядом с лагерями было невыносимо.
если не хочешь мстить за себя — отомсти за тех, кто не сможет отомстить за себя, отомсти за тех, кто лег.
Колонна продвигалась достаточно быстро, на стоянку для досмотра препроводили только одну машину, остальные — несколько слов, декларация и — welcome to Afghanistan. Если у тебя ума нет — то государство тебя останавливать не будет.
Пенсильвания-авеню, как и всегда в это время суток была запружена машинами, на зеленой лужайке напротив, стояли палатки протестующих. Здесь они были всегда — постоянно находились придурки, которым ни жить, ни быть — а надо реализовать свое конституционное право протестовать, причем не где нибудь — а здесь, на лужайке напротив Белого дома. В основном, это были люди совершенно безобидные, городские сумасшедшие, охрана их проверяла пару раз — и оставляла в покое. Некоторые из протестующих ходили сюда, как на работу.
Каждый живет по-своему. Если русские, приходя на какую-то землю относятся к ней как хозяева, считают ее такой же родиной, как и всю остальную землю — то британцы приходят на чужие земли как грабители. Для британца есть только одна родина — их маленький остров, ради которого они готовы умирать, а это для них — всего лишь данная им Господом земля, на которой живут дикие, жестокие племена. Здесь они добывают полезные ископаемые, здесь они размещают военные базы, чтобы угрожать нам оружием, сюда они продают втридорога товары своей промышленности, кстати хреновые. Но людей, которые здесь живут, они грабят и убивают…
это не моя мудрость, это мудрость моего народа. Если не нападаешь ты — нападут на тебя. Запомни, никогда не происходило по-иному…
умел находить язык со всеми — и с боливийцами, и с колумбийцами, и с местными отморозками.
Придя в себя младший Альварадо обнаружил рядом с собой Джоша — своего водителя-телохранителя. Здоровенная негритянская туша, килограммов под полтораста. Хорхе выбрал его потому, что Джош был не просто глуп — он был клинически глуп, и поэтому просто не мог предать. Он был настолько глуп — что служил мексиканцу, злейшему врагу негров. Достаточно сказать, что звать своего работодателя синьором он учился полгода. Ну и… выглядел он внушительно — полтораста килограммов мышц, покрытых толстым слоем плотного, непробиваемого жира.
Особыми талантами к рукопашному бою Джош никогда не обладал — просто пер вперед как бульдозер и все. В драке он исповедовал принцип, сильно похожий на бразильскую футбольную стратегию — вы мне наваляете, сколько сможете, а я — сколько захочу. Навалять Джошу было непросто — выросший в нищем квартале, почти нечувствительный к боли, он дрался с детства, получил не менее восьми сотрясений мозга — от этого и был таким глупым.
Несмотря на повсюду насаждаемую политкорректность, в правоохранительных органах САСШ она приживалась плохо
Снайпер открывает огонь не по команде — снайпер открывает огонь как только будет готов и как только сложатся благоприятные условия для выстрела. У снайпера нет и не может быть командира, снайпер всегда сам себе командир. Любая попытка покомандовать снайпером до добра не доводит.
Ни Мустафа, ни любой другой террорист не знали и не хотели знать, что Иисус Христос — пророк Иса — четвертый пророк в Исламе, предшествующий пятому — Мохаммеду. Не знал он и того, что пророка Ису и мать его Мариам (святую деву Марию) обязан почитать каждый правоверный. Он просто пришел на чужую землю, пришел — чтобы грабить и убивать. А ислам… а что там ислам… Удобное оправдание.
*********************************************************************
Маркьянов Александр - Адепты стужи (часть вторая) (Бремя Империи - 2)
*********************************************************************
Стрельба на дальние и сверхдальние дистанции сильно напоминает не войну. Бухгалтерию…
бывают летчики смелые, а бывают старые. Старых и смелых — не бывает.
*********************************************************************
Маркьянов Александр - Адепты стужи (часть третья) (Бремя Империи - 2)
*********************************************************************
В этом мире, стабильном и сильном, но одновременно очень жестком, крупное государство, либо государство, имеющее серьезные природные ресурсы само по себе выжить не могло. Оно могло выжить либо само становясь империей, либо принимая на себя вассалитет,
Профсоюзы были скорее проклятьем Северной Америки, нежели ее достижением. Особенно это чувствовалось перед выборами. Многие профсоюзы контролировала организованная преступность. Бизнесменов шантажировали неприятностями с профсоюзами, если они не будут иметь дел с мафией
************************************************************************
Маркьянов Александр - Сожженные мосты (часть первая) (Бремя Империи - 3)
************************************************************************
Если заборы крепкие — то и соседи хороши.
Революции выносят на поверхность всю ту гниль, что скопилась на самом дне — и с этой гнилью придется работать. Но так даже лучше — работать с гнилью. Она всегда готова продать вам Родину со скидкой…
Как заместитель государственного секретаря Пол Крейг стал предателем? Да очень просто — он, кстати, и не считал себя предателем, он искренне считал, что помогает развитию межгосударственных, трансатлантических отношений. Это высшая степень предательства — предавать и даже не осознавать что предаешь — и это высшая из возможных степень профессионализма разведки — вербовать в чужих странах агентов, которые будут предавать при этом искренне веря в то, что они поступают правильно. Что они не продают Родину — а содействуют развитию межгосударственных отношений. Или борются со злодейским режимом, угнетающим народ. Или еще что-то в этом роде.
************************************************************************
Маркьянов Александр - Сожженные мосты (часть вторая) (Бремя Империи - 3)
************************************************************************
Сложно даже дать определение, что такое шляхта. Это военное дворянство, но дворянство это не служило государству и престолу — наоборот, это престол служил шляхтичам. Шляхта избирала короля — в Польше не было понятия «престолонаследие». Шляхта собирала свой орган управления — сейм, и по многим вопросам король должен был обращаться за разрешением в сейм. Шляхтичей было аномально много — если в Российской империи к дворянам относилось два — три процента населения, то шляхтичи в Польше составляли не менее десяти процентов. До развала Польши шляхта не имела воинской повинности, почти не платила налогов, никому и ничему не подчинялась. Стоит ли удивляться тому, что Польша как государство слабое и анархическое, прекратило свое существование, а его части поделили между собой Россия и Австро-Венгрия?
Вера — не терпит лицемерия. Если ты не веришь в душе — имей мужество сказать об этом. В той же России были и атеисты, и их права также уважались. Когда же ты веришь без веры… Господь накажет, и неважно кто как его называет.
Для снайпера самое главное не умение стрелять — для него главное терпение.
читать дальше
американского народа больше не было как единой общности людей. Он превратился в истеричное скопище меньшинств, каждое из которых считало себя более «меньшинством» чем все остальные, и каждое требовало для себя особенных прав, зачастую относясь при этом к другим членам общества с нескрываемой враждебностью.
Меньшинства дробились на еще меньшие по размерам группы, процесс этот был бесконечным. При этом совершенно не защищено было большинство — белые, гетеросексуальные мужчины-протестанты, которые собственно говоря, и создали эту страну. Так, постепенно исподволь, меньшинства разрывали на части общество, растаскивали оторванные кусочки по углам как мыши, сумевшие поживиться на кухне — не понимая при этом, что на очереди — разрыв страны.
что такое система сдержек и противовесов? По-русски это называется «ни туда, ни сюда», инертная система, не способная быстро реагировать на угрозы. У террористической структуры, построенной по сетевому принципу перед машиной с «системой сдержек и противовесов» есть заведомое преимущество.
МакКлюр сказал, что русские воюют с нами, они снабжают пуштунов оружием — и поэтому, мы не должны их жалеть, а должны ненавидеть. Я ненавижу русских — но причем здесь их дети? Если мы и воюем с русскими — при чем здесь их дети? Разве может человек чести поощрять торговлю детьми, пусть даже и детьми врага?
война невозможна, если страны нуждаются друг в друге. Война начинается там, где нет торговли.
Да, это дорого — бросать беспилотник после выполнения им всего одной задачи. Но когда речь станет о прорыве сотен бомбардировщиков с ядерным оружием на борту на рубежи пуска — понятия «дорого-дешево» будут уже бессмысленными.
— Скажи мне одну вещь… — начал лейтенант.
— Скажу. Если смогу…
— Почему у нас одни — террористы, а другие — борцы за свободу, при том что делают они то же самое?
*******************************************************************
Маркьянов Александр - Сожженные мосты (часть 3) (Бремя Империи - 3)
*******************************************************************
Великобритания в области вооружения шла всегда своим путем, и этот путь был хоть и не всегда правильным — но всегда оригинальным.
Мы всегда говорим, что мы многое приобрели по пути прогресса — но считал ли кто-нибудь сколько мы потеряли?
Государства диктаторского типа делятся на два типа. Заметьте, что в перечень этих государств я не включаю монархии, потому что монархи приходят к власти законным путем, и в своих действиях руководствуются чувством долга перед государством, перед своими детьми, одному из которых в конечном итоге придется принять власть, и перед подданными, потому что любой хороший, просвещенный монарх понимает: польза его подданных — это польза и государства в целом. Диктатор в отличие от монарха приходит к власти незаконным путем, легитимным представителем народа он не является (и понимает это), и в отправлении функций власти опирается прежде всего на систематическое насилие. Он понимает, что свой пост сыну он не передаст — потому что где свершился один военный переворот, там ничего не мешает свершиться и другому военному перевороту — и по той же самой причине в постели вряд ли умрет. На своем посту он спешно и жадно грабит казну и своих подданных, рассчитывая скрыться, выехать из страны до того, как другой честолюбивый военный или народ в целом скинет его, и последним что он увидит в этой жизни — будут дула винтовок расстрельного взвода.
Но эти государства можно разбить на две большие подгруппы. В первом диктатор и его ближайшее окружение вольны неограниченно творить насилие, в том числе и по отношению к тем людям, которые вооружены и творят насилие от имени власти. А упомянутые вооруженные люди — разобщены и признают право диктатора творить насилие и над собой тоже, не помышляя о сопротивлении. Такая страна является страной рабов, где даже оружие и принадлежность к карательному аппарату государства не дает человеку чувства свободы и безопасности. В такой стране, кстати, диктатор имеет шанс умереть в постели и передать власть сыну — но для этого он должен постоянно и систематически творить насилие не столько над народом, сколько над государственным аппаратом, повергая в страх прежде всего карательный аппарат — военных, полицию и спецслужбы. Если он допустит появления в среде карательного аппарата сильного лидера — это рано или поздно закончится государственным переворотом, а возможно и гражданской войной. В военном плане такие государства выглядят сильными, потому что диктатор искусственно милитаризует их, создает армию которая кажется ему сильной и непобедимой — но на самом деле эти государства слабы и уязвимы. Стоит только иностранной армии вторгнуться в пределы такого государства, и в приграничном сражении опрокинуть пусть даже не всю армию, одержать победу, пусть даже не решающую — как государство это начинает рушиться как карточный домик. Все дело в том, что все в этом государстве — и в особенности те, кто по чину должен его защищать — все они поражены страхом, взращенный годами открытого, разнузданного насилия страх настолько глубоко западает в душу, что там не остается ничего кроме двух чувств — страха, и его известной спутницы — ненависти. Когда же становится понятно, что диктатор слаб, что государство слабо и не может себя защитить — страх ослабевает, а вот ненависть наоборот, многажды усиливается. И вместо того, чтобы защищать свою землю и свою страну — кто-то бежит, а кто-то, пользуясь случаем начинает мстить другим, и прежде всего власти за свой страх. В длительной перспективе такие государства однозначно нежизнеспособны.
Но есть и диктатуры другого типа, где власть диктатора ничем не ограничена только формально. На самом деле она ограничена, ограничена волей тех, кто от имени государства творит насилие: прежде всего это среднее и частично высшее офицерство. Диктатор является не самостоятельным субъектом политического строя, довлеющим над волей всей страны — но всего лишь ставленником и выразителем интересов этой группы лиц, часто действующим согласованно и с учетом интересов крупного купечества, или по крайней мере — его части. В этом случае — диктатор может только частично контролировать насилие, творимое в стране этой узкой социальной прослойкой, более того — он сам зависим от этой прослойки, и в отличие от первого случая не волен над ее жизнью и смертью. Если офицеры и жандармы почувствуют угрозу себе и своему положению — они моментально составят заговор и свергнут диктатора, чтобы поставить другого, который лучше может выразить их волю. Такое государство — это власть вооруженного меньшинства над большинством. И именно таким государством оказалась Персия, я понял это именно сейчас, по словам и действиям жандармского офицера. Он не испытывал особого страха перед верховной властью, перед Шахиншахом, и сколько бы врагов не казнил Шахиншах в прошлом — это не изменило сути власти в стране. Этот человек чувствует за собой касту, касту жандармов, которые жизненно важны для выживания режима, и которым режим — в целом — не может сделать ничего.
Может, я, конечно и ошибаюсь — в конце концов это захолустье, окраина страны, и власть царящего в Тегеране страха докатывается сюда только слабыми порывами леденящего ветерка. Но, скорее всего — это так.
— Сейчас не одиннадцатый век.
— Ты прав. Сейчас намного хуже. Тогда по крайней мере вызывали на поединок, в семнадцатом веке проблему решали кинжалом или шпагой, в двадцатом веке стреляли в спину, а сейчас… сейчас они даже стрелять боятся, они травят нас этой дрянью и считают, что их спасет граница, суверенитет и покровительство.
Студенчество всегда отличалось радикальными, революционными взглядами на общественное мироустройство, жаждая «все — до основания, и затем…». Проблема была в том, что многие, с жаром произнося «до основания» в сущности не представляли себе что это такое — до основания.
А до основания — это когда в твой отчий дом, выбив дверь, вламываются люди с оружием и выгоняют тебя из дома — просто потому, что окна твоего дома удачно расположены и здесь можно устроить огневую точку. А потом — в комнату влетает управляемая ракета, и ты разом лишаешься и жилья и всего нажитого. До основания — это когда ты просыпаешься под клеенкой в разбитом артиллерийским огнем здании, и слышишь, как к твоему хлипкому убежищу приближается боевая техника, слышишь хлесткие команды на незнакомом языке и скупые, деловитые очереди зачистки. Это потому, что ты разрушил до основания государство и на твою землю пришли враги, а армии, чтобы защитить тебя от них — нету. Ведь до основания — значит до основания. Или — ты просыпаешься, и узнаешь что все деньги, которые ходили в государстве, ничего не стоят, а вместо них какие то другие. И у тебя их нет.
Вот что значит — до основания! Кто хочет попробовать?!
Пан Ковальчек был распространителем дури, распространял ее в университете и неплохо зарабатывал на этом. Взялся он за это потому, что был иностранным гражданином и оппозиционером — если бы полиция арестовала его за распространение наркотиков — моментально поднялась бы волна, что еще одного оппозиционера схватили и подкинули ему наркотик, чтобы отправить за решетку. Такое вот алиби.
*******************************************************************
Маркьянов Александр - Сожженные мосты (часть 4) (Бремя Империи - 3)
*******************************************************************
— Что есть закон вот для них? — он показал рукой в окно — им не нужен закон. Им нужна свобода. Они выходят на улицы и кричат — нам мало свободы! Дайте нам ее… Знаете, пан полицейский, когда то давно… я и несколько других офицеров удостоились личной аудиенции монарха… тогда еще царствовал отец ныне правящего монарха, да продлит Иезус его дни. Он тогда сказал одну фразу, которую, да наверное и другие офицеры запомнили на всю жизнь. У моего подданного нет права быть скотом — вот что он сказал. И в России — никогда такого права у подданных не будет. Те, кто выходят на площадь и кричат что им мало свободы — им нужна именно эта свобода. Свобода быть содомитом, наркоманом, диссидентом. Нас, которые не дают им эту свободу — они называют иродами и сатрапами…
Он научился принимать, не оттягивая, неприятные решения — потому что в бою приятных решений не бывает. Он научился смотреть на мир без розовых очков, потому что на вражеской территории ты должен видеть то, что есть на самом деле — а не то, что тебе хотелось бы видеть.
Эти разгильдяйского вида geeks — Цесаревичу пришло в голову определение, каким пользуются североамериканцы, гики, компьютерные фанаты, эльфы двадцать второго уровня с бледным, нездоровым цветом лица, очками от постоянного смотрения в монитор, специфическим слэнгом, который не поймет ни один нормальный человек. В чем-то с ними проще чем с профессиональными военными — они легки на подъем, изобретательны, любознательны, мгновенно образуют команды и договариваются о распределении ролей в них, они смотрят не на погоны того кто перед ними — а на степень полезности человека для выполнения задания. Они мыслят в категориях "миссия-результат", для них движение — ничто, цель-все. Они — основа новой армии — гибкой, мобильной, с развитыми горизонтальными связями, с мгновенным получением и обменом разведданными, с мгновенными принятием решений и реагированием на действия врага, с поощрением инициативы снизу, с действиями мелкими группами, работающими ради единого результата. Армии — пчелиного роя. Увидев врага — они не будут запрашивать штаб, они оценят свои силы, и если силы позволяют — вступят в бой, не дадут уйти.
Русские были "social animal", общественными животными — но их отношение к обществу отличалось от других этносов. Для русских общество представляло собой средство совместного существования и выживания, но они не были рабами этого общества и не подчинялись безоговорочно лидерам. В их общественных структурах смена лидера происходила быстро и была менее болезненна, чем в других обществах — а основная активность в группе исходила не от лидера, а от целой группы "активистов", которые, как выражались русские "болели душой за дело" и согласовывали свои действия уже в процессе этого самого дела. Это осложняло задачу Доктора, потому что русские по природе не привыкли подчиняться одному лидеру и его указаниям — а действовать "по обстановке", согласовывая действия "на ходу".
Русские были достаточно толерантным народом — но не в том смысле, в каком это обычно понимается. Толерантность означала возможность принятия в свое общество других людей, людей других вер, культур и этносов — но только в том случае, если они принимают общие правила игры и действуют совместно и согласованно с другими членами общества. Интеграции русские предпочитали ассимиляцию, при этом русская культура и сама впитывала в себя элементы других культур. Возможно, этим объяснялась ненависть русских к евреям — из того немногого, за что зацепился Доктор. Евреи упорно не желали ассимилироваться. Однако, русские не терпели нарушения чужими (и своими) общественных норм, что писанных что неписанных. В этом смысле они отличались от Запада, где воля большинства давно раскололась на воли бесчисленного количества меньшинств. У русских большинство было, по меньшей мере, пока.
*******************************************************************
Маркьянов Александр - Сожженные мосты (часть 5) (Бремя Империи - 3)
*******************************************************************
— Удачи…
— Удача нужна неудачникам. Нам нужна победа
— Марко… За что…
Поручик улыбнулся, бросил горящий комок травы. Полыхнуло жадное, желтое, всепожирающее пламя…
— Не "за что". А почему
Наверное во всем мире не найдется солдата, неважно какой армии — который бы за все время своей службы ни разу не был в Сочи. Как это не были — были, были, припомните… Еще как были. СОЧи — это Самовольное Оставление ЧастИ. Вот-вот, вижу что вспомнили…
Разбирались с этим по-разному, в армии Российской Империи к примеру не было биотуалетов — не закупали принципиально, чтобы по возвращении была работа для туристов из Сочи. Была и другая работа разной степени сложности — влажная уборка в казарме, чистка картофеля вручную, копание окопа для стрельбы стоя в личное время солдата. В общем — особой трагедии из этого не делали, провинился — ведро или лопату в руки или вперед. Трагедия начиналась тогда, когда к воротам части подкатывала целая процессия в поисках коварного соблазнителя…
Никто не мог понять и осознать — чего хотят те, кто подняли этот рокош, почему они ведут себя именно так и не иначе. Показательно — что в стране не произошло ни одного польского погрома, хотя поляки компактно жили во многих местах Империи. Люди воспринимали бунтующих не как поляков — а как сумасшедших, причем опасных сумасшедших, льющих кровь.
Все боевые искусства мира — что САМБО, что БАРС, что бокс, что сават, что японские боевые искусства — это искусство поединков. Искусство борьбы один на один, ни в одном из них не рассматривают искусство борьбы группа с группой, где каждый член группы борется не сам по себе, а в интересах всей группы. В жизни же получается чаще всего так, что бой идет группа на группу, и в этом случае подготовленная и призванная действовать слаженно группа может победить вдвое, а то и втрое превосходящего по силе противника.
Новое польское правительство, возглавляемое князем Радзивиллом, вело себя столь странно, что возникало сомнение в его душевном здоровье. Первым делом — новый государь Польши не только не подтвердил своей подписью вечную унию с Россией — но и заявил о том, что Польша независима. И на следующий день (!!!) он обратился одновременно к Германии и Австро-Венгрии с просьбой о вассалитете.
Воевать же шляхтичи не желали. Вот ударить в спину, вырезать мирное население — пожалуйста, а воевать, когда в километре — двух от тебя развернулась к бою целая тяжелая бронебригада — это увольте. Какая нахрен неподлеглость — ляжем под любого, даже с удовольствием…
Все то, что было вбухано за последние годы в разведку воздушную и космическую все таки не могло до конца заменить опытного человека на земле, у самого места событий. Снимки могли дать ответ на вопрос "что" и "где" — а вот на вопросы "как" и "почему" ответ мог дать лишь человек.
Человек в темноте помолчал
— В этом то и трагедия Польши, экселленц
— В чем же?
— В том, что храбрейшими из храбрых руководят гнуснейшие из гнусных.
Крысы уже побежали с тонущего корабля… вероятно русские не наступают дальше только потому, чтобы все кто хочет убежать — успели это сделать.
В величайших диктатурах мира на площадях не стоят виселицы, по улицам не разъезжают по ночам черные фургоны и людей не раскатывают катками по асфальту. Да, казни там есть — но их количество исчисляется десятками в год, но не сотнями и никак не тысячами. Потому что если страх становится всеобъемлющим — кое-кто может и переступить через порог страха. Сказать сам себе, что лучше ужасный конец, чем ужас без конца. И тогда начинается самое страшное. Любая спецслужба мира, занимающаяся охраной первых лиц государства, никого так не боится, как боится людей, перешагнувших порог страха. Боится терпеливого, одинокого человека, не испытывающего страха годами вынашивающего план мщения, готового отказаться от своей жизни как от проигранной карты только для того, чтобы свершить задуманное. Потому что такого человека невозможно вычислить заранее, он обычно ни с кем не бывает связан, никак не показывает своих намерений до последнего момента, его некому выдать. И когда он наносит удар — шансы обычно бывают пятьдесят на пятьдесят. Иногда даже меньше…
*******************************************************************
Маркьянов Александр - Сожженные мосты (часть 6) (Бремя Империи - 3)
*******************************************************************
Проще! Не выдумывай! Чем проще план, тем меньше вероятности, что что-то пойдет не так. План должен быть неожиданным для противника — и в то же время простым. Не пытайся разыгрывать большие многоходовки и подражать великим флотоводцам прошлого — то, что у них получилось, могло получиться лишь по случайности. Один дурак на мостике, один неправильно понятый приказ — и все пойдет кувырком. Защищайся от дурака, отдавай такие приказы, которые невозможно понять неправильно.
Есть нечто странное в любой диктатуре восточного типа. В них, в отличие от диктатур западного типа власть предельно персонифицирована. Если в западных странах любая власть, в том числе и диктаторская зиждется на какой-то идее, идее общественного мироустройства, привлекательной для значительного (не всегда большинства) количества людей — то восточная диктатура всегда предельно персонифицирована, это власть одного конкретного человека. На Востоке власть — это всегда власть конкретного человека, и служба — это служба всегда конкретному человеку. Поэтому, кстати — власть на Востоке передается с большими проблемами и часто с кровью, даже если речь идет о передаче по родственной линии, заранее оговоренному и находящемуся в полном праве наследнику. Пока диктатор жив — империя его жива и сильна, но стоит диктатору погибнуть — все рушится как карточный домик, все меняется стремительно и с кровью. Более устойчивые при жизни диктатора — в отличие от западных империй здесь не надо согласовывать интересы перед тем, как что-то сделать, речь идет всего лишь про интересы одного лица — после его гибели, причем гибели публичной и жестокой, власть рушится в одно мгновение.
Британское государство, Великобритания отличается от всех прочих тем, что оно первым познает самое плохое, и не только познает — но и ухитряется поставить это к себе на службу. Бывшая римская захолустная колония, подвергавшаяся набегам, маленький островок в холодных водах — она сама стала величайшей державой, диктуя волю территориям и народам, на порядки превосходившим числом ее саму. Первой в мире, в Великобритании произошла буржуазная революция, а король сложил голову на плаху. Теперь же Великобритания, переболев революционным безумием, сама щедро спонсировала революционных и прочих злоумышляющих, разбрасывая эту заразу, как нищий на базаре разбрасывает блох и вшей, бросая их в тех, кто не подал ему милостыню.
Правила были простыми. Если ты проигрываешь в шахматы — хватай доску и бей ею противника по голове.
Когда-то давно в Австро-Венгрии зародился нацизм. Это отравленная идеология, она провозглашает деление людей по крови, по национальности. В сущности, разновидностью фашизма является агрессивный ислам, предлагающий делить людей на своих и чужих по признаку вероисповедания.
— Но объясните тогда, как они тогда собираются выстраивать государство? Как собираются хозяйствовать — если предположить, что мы не вмешаемся?
— Никак, Ваше величество — жестко сказал Вольке — они не собираются ни выстраивать государство, ни хозяйствовать каким-либо образом. Это — орда. Они будут наступать на цивилизованные земли, чтобы жить за счет грабежа, они будут обращать людей в рабство и жить этим. В каждой местности, которую они пройдут — в их войско будет вливаться весь люмпенский и деклассированный элемент, какой там найдется. Все это — пришло к нам из средних веков или даже более раннего периода, вся разница лишь в том, что вместо копий — автоматы и гранаты. От них невозможно защититься пограничными нарядами, с ними невозможно построить какие-либо добрососедские отношения. Все что им нужно — это война
А что такое профессиональный революционер? Это не работающий, не производящий никакого общественного продукта человек. Но он же на что-то должен существовать. Родная партия деньги дала? А партии — кто дал? Вот то-то и оно…
то что не двигается обычно воспринимается глазом как неживое
Иногда у меня закрадывается подозрение, что русские — это какая-то иная ветвь человеческого развития, которую мы пока не можем постичь. Вы знаете, что русские занимают первое место в мире по сложному программированию?
— Слышал.
— Все это потому, что у них своеобразная логика. Любому исполнителю нужны четкие инструкции, что и как делать. Любому разработчику программного обеспечения нужно четкое техническое задание от заказчика. Русские же могут действовать на абсолютно ином уровне — когда даже сам заказчик не понимает, чего он хочет получить. Вот почему среди русских столько изобретателей, они владеют множеством ключевых технологий. Вы знаете одну из русских сказок про Ивана Царевича?
— Их много. Какую конкретно?
— Иди туда — не знаю куда, принеси то — сам не знаю что?
— Слышал.
— Вот на этом уровне работают русские. Им не нужна задача для того, чтобы начать ее решать — поразительно, но это так. Они чувствуют свой долг — но долг не перед конкретным лицом, а перед чем-то абстрактным. Родиной. Престолом. Народом. Каждый из них самостоятельно выбирает понимание своего долга. Им не нужен приказ, чтобы начать действовать, они самостоятельны и достаточно автономны в мышлении.
Успех России был обусловлен несколькими факторами, которые британцы высокомерно не желали понимать. Во-первых — Россия принципиально не делила свою территорию на метрополию и колонии, а подданных Государя — на подданных первого и второго сорта. Вся территория, бывшая под контролем России, считалась единой и неделимой, а все подданные Государя Императора — равными перед ним, за исключением дворянства, имевшего вполне понятные права и привилегии.
Да, им можно дать в руки автомат, и они пойдут в атаку, хоть на пулеметы, хоть куда только скажи — но только последний поддонок воспользуется наивным, мальчишеским еще патриотизмом и заставит их умирать за Родину там, где нужно просто сделать работу и вернуться назад. Работу грязную, кровавую — но нужную. И обязательно — вернуться.
Те, кто играет со смертью, те, кто сеет смерть легко и бездумно — обычно не думает, что смерть может прийти и за ними.
Берегите личный состав, не посылайте его туда, куда можно послать пулю
Нельзя договариваться с врагом ни в чем, даже если это тебе удобно или выгодно сейчас. Нельзя верить, что враг перестанет быть врагом только потому, что ты с ним договорился. Особенно на Востоке.
Вопреки общераспространенному мнению танки в городе вполне можно применять, вопрос в правильной тактике их применения
Когда-то провели исследование, давшее небезынтересные результаты. Армия итальянского королевства становится небоеспособной при пяти процентах потерь. Британцы при двадцати, североамериканцы то же самое, германцы при тридцати — тридцати пяти. Русская армия становится небоеспособной при пятидесяти процентах потерь.