Внутри мешочка оказались невзрачные серо-зелёные крошки, похожие на высушенный и мелко накрошенный мох.
— Что это, по-твоему?
— Ума не приложу. — И отец Целестин сделал очередную глупость. Забрав мешочек у Торина, он сунул в него палец и слизнул налипшие комочки. Издав чмокающие звуки языком, монах поднял глаза на конунга: — Совершенно неизвестный мне вкус. Странный состав...
И вот тут-то всё поплыло у него перед глазами.
Очнулся монах оттого, что по подбородку потекла горячая жидкость. Рядом на корточках сидели Торин, Видгнир и Гунтер, а Сигню пыталась напоить его чем-то отдалённо напоминавшем отвар дубовой коры.
читать дальше— Фу, хвала Одину! — выдохнул конунг. — Пришёл в себя.
Голова у отца Целестина трещала нещадно, будто с похмелья, побаливал живот, и вообще чувствовал он себя на удивление отвратно.
— Что... хм... что случилось? — Даже говорить было трудно.
— Это попробовал? — подал голос германец, показывая свой кошель.
— Угу.
— Ну и дурак. Скажи спасибо, что живой остался. Ты хоть помнишь, чего натворил?
Судя по лицам, монах понял, что натворил он многое. Когда Торин обрисовал ему, что же произошло, отец Целестин не знал, куда себя девать со стыда. Мало того что перво-наперво он кинулся на конунга, пытаясь выкинуть Торина в море, едва только не сломал рулевое весло, и когда примчались самые дюжие дружинники вязать его, расшвырял, как щенков, почти десяток далеко не слабых мужчин и вдобавок выдрал Винги почти всю бороду, вцепившись в неё как клещ. Потом святой отец, вырвавшись из цепких рук могучих хёрдманов, ринулся на нос ладьи и, брызгая слюной, начал невнятно кричать что-то о спасении души, геенне огненной да чистилище. Сигню, не понимавшая, в чём причина внезапно охватившего её наставника безумия, и впрямь подумала о том, что отец Целестин повредился рассудком. В общем, повязали его с трудом. Даже будучи спелёнутым, как дитя, монах продолжал бессвязно бормотать, цитировать строки из Писания, которые почему-то время от времени перемежал выдержками из саги о драконе Фафнире. Утихомирился отец Целестин не скоро, и вот уж сутки лежал он без сознания...
Все мы дети Единого, только мы, духи, обладаем тем, что вам, людям, недоступно, — вы это волшебством называете, да живём мы э-э-э... несколько подольше. А что вы нас богами сделали, в том себя вините...
— Да, чем мне христианский Бог нравится, так это тем, что помогает редко, но всегда очень вовремя, — после некоторого молчания заявил Локи. — Учту на будущее.
Сила не может быть доброй или злой. Она просто есть.
Это очень разумные слова: «Мне отмщение, и Аз воздам»... Но воздаяние бывает разным.