книга: Евгений Прошкин, Вячеслав Шалыгин - Наши фиолетовые братья

[greyMEG]

— Хорошая работа, — похвалил капитан электронного пилота.
— Разве бывало иначе? — самодовольно спросил кибермозг.
— Хвастливый пучок проводов!
— Только ли? — иронично спросил компьютер.
— Только ли хвастливый? — поинтересовался командир.
— Только ли проводов? — уточнил корабль. — А как назвать девяносто два килограмма бесполезной органики? Отбросами?

— Бугаев вызывает, — отрывисто произнес он. — прошу прощения, но тут без спецов не разобраться… Личный состав? А что личный состав… Телевизор смотрит… Да, вы не ослышались — телевизор… О, программ здесь много: и погода, и ток-шоу, и хоккей… и даже «клубничка» имеется, из жизни гуманоидов, н-да… Нет, я не свихнулся. Пока ещё нет. Хотя уже не уверен…

— Почему двадцать два? Число какое-то… больно корявое.
— Двоих в последний момент оформили. Гражданские, — конфиденциально сообщил Калашников.
— Где цивилы, там будут вилы, — изрек Бугаев.
— Так точно.
— Может, их сразу?.. — прищурив искусственное веко, спросил Бугаев. — Оспа, чума, вывих головы…

— Что молчишь, полковник? — бросил Страшный. — Наши силы уже идут. Десять минут продержитесь?
— Не уверен, господин маршал, — молвил он. — Виноват…
— Твое жалованье повышено на тридцать процентов. И… я тут рапорт наградного отдела подписываю, против твоей фамилии значится — орден «За неслыханный героизм»…
— Орден?.. — Бугаев облизнул треснувшие губы. — Я не за награды служу, господин маршал.
— Понятно. Тогда пятьдесят процентов плюс премия в размере годового жалованья.
— Десять минут?.. Продержимся и пятнадцать, — Сверил Бугаев.

— Ты отползти задумал, гъяди недожеванный? Так не выйдет ничего! Вместе полетим порох нюхать.
— Какой порох? — сдавленно пробормотал Даун. — Поставьте меня на место!
— Вот туда я тебя и ставлю. Ты думал, что самый умный и недосягаемый? Так ты ошибся, мясо. Еще какой досягаемый!
Он разжал пальцы, и Гец рухнул на линолеум ручной работы.
— Это не пушка, — прохныкал он, — просто труба или что-то похожее…
— Так я и знал! — Страшный сунул руки в карманы и зло сплюнул. — Только теперь поздно, цивил. Хочешь — не хочешь, а эта труба должна будет выстрелить, понял?
— Но я-то…
— А вот ты-то и давай указания своим ученым, пусть землю носом роют, пока мои ребята за них с пришельцами воюют, но найдут там что-нибудь стреляющее или ещё чего военного назначения. Склады с какими-нибудь боеприпасами, технику законсервированную, хоть сабли инопланетные! Понял?! Не слышу!
— Понял… — Даун обреченно кивнул.
— Не слышу!
— Так точно! — громко ответил Гец.
— Другое дело… А сейчас марш на мой челнок! В связи с началом войны ты мобилизован в чине лейтенанта!
— Я не военнообязанный!
— Встать!
— Ну тогда хотя бы полковника!
— Хорошо, полковника. — Страшный ухмыльнулся. — И сразу же разжалован в лейтенанты.
— За что?!
— А вот за споры с командованием!

Зинчук несколько раз надавил на грудь рядового, и тот исторгнул высокий фонтан воды. Сержант коротко ударил хлебореза кулаком в грудь, и тот судорожно вдохнул.
— Вот так, — удовлетворенно сказал сержант. — Молодец…A то надо же, тонуть вздумал! Без приказа!
— Виноват! — прохрипел хлеборез, лежа вытягиваясь в струнку и отдавая сержанту честь.

— Ты, Матвей, побудешь антиперегрузочным креслом, — сказал Борисов. — Если мы вообще куда-нибудь полетим… — суеверно закончил он.
— Креслом?.. — ужаснулся тот.
— Вернее, кроватью. Индивидуальный демпферный кокон тут есть, но он, как ты видишь, только один. Для меня, — пояснил Борисов на всякий случай. — При перегрузках свыше четырех «же» человеку требуется специальное ложе. Это чтобы хребет не сломался. У нас будет, я полагаю, не менее двенадцати. Так что тебе придется подстраховать нашу даму от компрессионной травмы.
— Я не умею, — виновато признался Матвей.
— А тут и уметь нечего. Ты ляжешь на пол, а она ляжет на тебя.
— Да?.. — На лице у лейтенанта отразилась некоторая заинтересованность.
— Ни за что! — заявила Дарья, отрываясь от короба с промасленной ветошью. — Шуберт, откуда в тебе эти своднические наклонности? Ладно бы ещё сам покушался, а то все Мотю норовишь на грехопадение толкнуть!
— Да я, собственно, не против… — буркнул напарник.
— Вы погодите возбуждаться, — прервал их Борисов. — Я же ясно сказал: двенадцать «же». А может, и двадцать… Черт его знает. При такой перегрузке ваши помыслы станут чисты, как марля в операционной. Матвей, вообрази, что твоя пассия весит не семьдесят килограмм…
— Шестьдесят девять! — обиженно крикнула Дарья.
— …не семьдесят, — настойчиво продолжал Борисов, — а, допустим, восемьсот сорок. Матвей, крякнув, почесал затылок.

— Ваш заказ готов. Приятного аппетита.
— Весьма кстати, — заметила Дарья.
Шуберт со стоном поднялся из кресла и подошел к раздатчику пищи. Заглянув внутрь, он обнаружил, что керамическую нишу распирает какой-то гигантский плод, подозрительно похожий на трансгенный квадратный апельсин. Чтобы вытащить чудо-фрукт из печки, понадобились усилия всех троих космонавтов. Когда толстая кожура была счищена, под ней оказался запеченный поросенок, фаршированный цукатами.

Страшный взял коробочку и посмотрел на медаль. На аверсе было отчеканено чье-то незнакомое лицо, а по реверсу шла круговая надпись: «К 500-летию сражения в кратере им. Г.Галилея за обладание кратером им. Дж. Бруно».