< Хроническое исключение > Когда все считают, что ты маленький, белый и пушистый, не спеши показывать свои когти и зубы
27.09.2008 в 20:18
Пишет Модо:Считать фанфиком
Лево руля! Право руля!
или
К истории эволюции взглядов и политической программы дворянской оппозиции Талига круга Скал.
Извлечения из курсовой студента Урготелльского Государственного Университета Серджио Бланки.
Урготелла, 387 г. круга Ветра.
читать дальше[...] Совершенно очевидно, что первоначально идеи как внутригосударственной оппозиции, т. н. Людей Чести, и эмиграции первой волны, почти целиком сосредоточившейся в Агарисе, были практически идентичны и сосредоточены на идее полной реставрации как династии, так и самой структуры режима, и, как очень и очень немаловажной части таковой, полной реституции собствености. На этой основе строились первые восстания - Гонта в 7 г. к. С., Карлиона в 27 г. к. С., а равно и предпринятые королевой Бланш попытки интервенции.
В среде агарисской эмиграции данные взгляды являлись определяющими практически весь последующий круг, что свидетельствует о крайнем запустении политической мысли в данном сообществе. Нет, были и альтернативные проекты, однако о них позднее, ибо появились они лишь в заключительные годы круга Скал. [...]
Эволюция же взглядов "внутренней" также была нетороплива. Огромную роль в ней сыграла Двадцатилетняя война, послужив оформлению сразу двух концепций, далее развитых.
Первая - "Концепция Пеллота" условно - разделяемая обыкновенно военными кругами Людей чести, состояла в ожидании войны Талига с сильным соседом, достижении соглашения с военными противниками Талига, формировании в рядах армии вторжения своих подразделений, мыслимых как зародыш национальной армии, в дальнейшем - установление власти во внутреннем Талиге ценой аннулирования территориальных приобретений Олларов. Родоначальником таковой является маршал Поль Пеллот, сформировавший корпус из военопленных в составе армии Гаунау. Несмотря на то, что даже и в наши дни так называемое "Пеллотское движение" является предметом спекуляций историков - вплоть до, как у дриксенского историка Иоахима Гоффмана, прямых фальсификаций - представляется очевидным, что сам Поль Пеллот никогда не сочувствовал каким бы то ни было политическим платформам, но очень хотел жить.
Небезынтересно, что, признавая, по свидетельствам, династию Раканов как королей будущей Талигойи, Пеллот оговаривал - разумеется, из соображений собственной политической власти - некое подобие ограничивающего монархию органа при призванном Ракане - конечно, с собой во главе*. [...]
[...]Так или иначе, данная концепция еще очень долго владела умами сочувствующих Людям Чести офицеров (стоит вспомнить, к примеру, дело Грэгори Карлиона или же мятеж Борна), найдя своего рода кульминацию в восстании Эгмонта Окделла. [...]
Вторая же - "Концепция Генриха" условно - связана с именем Генрих Оллара, принца-консорта Каданы, поднявшего мятеж в Олларии в 278 году. Главной опорой, помимо того, что удалось притащить с собой, стали ему именно некоторые Люди Чести. Несмотря на то, что мятеж имел отчетливую прогайфскую направленность, а имя Раканов даже не упоминалось, мятеж получил в среде изрядно поприжатой опозиции высокую оценку, породив надежды на внутреннее перерождение режима Олларов.
Эта традиция была в дальнейшем эффектно, но неэффективно продолжена - Алисой Дриксенской. Впрочем, королева слишком старалась воссоздать внешнюю атрибутику, а попытки Регенского совета повернуть и политическую линию разбились о Георга Оллара со товарищи. [...]
Дальше теория шагнула уже к 393 году. Известно, что организаторы восстания Окделла, находясь прод влиянием идеи опоры на интервенцию, смогли, тем не менее, решительно дистанцироваться от Раканов, приняв, по свидетельству мемуаров Д. Темплтона, решение о коронации того из лидеров, "чей вклад в победу окажется наибольшим", то бишь того, кто в течение войны добьется наибольшего влияния. [...]
Кроме того, отдельно можно вспомнить и концепцию, сформулированную О. Феншо. Полемизируя со многими другими Людьми Чести из молодежи, он, упрекая Олларов в утрате пассионарности, одновременно указывал на полное отчуждение Раканов от Талига, каким он стал, и решительно осуждал иностранное вмешательство. Известно, что он пришел к весьма интересному выводу о смене династии на Алва, однако развил ли он свою теорию далее - неизвестно, смерть в Саграннскую кампанию 398 года помешала ему придать результаты дальнейших размышлений огласке. [...]
[...]Разумеется, в краткое царствования Альдо Ракана последний, наверняка будучи знаком с прихотливыми извивами антиолларской политической мысли, попытался совместить отдельные идеи коренной Ракановской концепции с Пеллотовской. Впрочем, благодаря высокой самоорганизации вооруженных сил Талига, тщетно и неудачно.[...]
Что же до маргинальных направлений агариссской ветви политической теории, следует прежде всего впомнить две - мистическую И. Сарассана и этносепаратистскую А. Шерпайнера.**
Первая, изложенная в монументальных "Комментариях", представляет собой разветвленную теорию заговора, согласно которой [...много словесного кружева и цитат, пометка ментора: "Юноша, вы сами-то хоть что-то поняли?"...]
Согласно второй, изложенной в не менее монументальной книге "Тюрьма народов", распад Золотой Империи рассматривался как безусловное благо, однако подчеркивалось, что процесс не дошел до своего логического завершения. Называя себя "патриотом Великой Придды", Шерпайнер долго и малоубедительно расписывает преимущесва отделения от Талига, возможно, с помощью "этнически братской" Дриксен. [...]
И, раз уж мы заговорили о второй, никак нельзя забыть герцога Робера Эпинэ, творца автономной Старой Эпинэ, памятники которому до сих пор можно увидить неподалеку к северу. Будучи, казалось бы, идейным наследником виднейшего алисианского деятеля Анри-Гийома Эпинэ, он успел повоевать за Окделла, выразителя военной партии, за Кагету в Саграннской войне, будучи уполномоченным лицом Альдо Ракана; таким образом, он сумел обойти все три магистральных направления и, кажется, остаться ими неудовлетворенным.
Известно, что ему довелось выслушать построения по поводу "Великой Придды", хотя отнесся он к ним весьма и весьма скептически, менее, прочим, чем к построениям Сарассана. С другой стороны, он не мог не понимать сложившейся в Эпинэ ситуации, когда Старая Эпинэ разошлась - в том числе и из-за неудачной финансовой и культурной политики - в развитии с южными и восточными графствами, которые, ведомые Савиньяками и Валмонами, за четыреста лет образовали довольно устойчивый конгломерать с графствами, некогда составлявшими независимое Рафиано. Назревавшая напряженность выплеснулась сперва в востании Окделла, а потом и в так называемом Восстании Старой Эпинэ, которое прибывший Робер и возглавил, открыв внутриталигский этап Войны Излома.
Нет единого мнения насчет организатора броска к Олларии - источники в Талиге называют Симона Люра, но гайифская историческая традиция однозначно списывает это опять же на Повелителя Молний, решившего вести переговоры об автономии с более выгодных позиций. Мнения о гоганском следе также существуют, но продуцируются в основном нечистыми на руку правыми публицистами-антигоганами.
Так или иначе, но в Олларии, переименованной в Ракану, герцог Эпинэ не прекращает работы и над теоретической частью, с помощью классика политической юриспруденции мэтра Г. Инголса выстраивая непротиворецивую картину автономии по образцу Ноймаринен, таким образом, выведя проект из чисто политической плоскости и увеличив шансы на его реальное осуществление.
Грамотно проведенные переговоры с Л. Савиньяком - в будущем кансилльером, но на тот момент маршалом - позволили перевести движение за автономию Эпинэ из группы на подхвате у обеспеченного враждебными державами диктатора в полноправного участника политического процесса. [...]
*Не канон. Просто Власовщина.
**Ага. Широпаев.
URL записиЛево руля! Право руля!
или
К истории эволюции взглядов и политической программы дворянской оппозиции Талига круга Скал.
Извлечения из курсовой студента Урготелльского Государственного Университета Серджио Бланки.
Урготелла, 387 г. круга Ветра.
читать дальше[...] Совершенно очевидно, что первоначально идеи как внутригосударственной оппозиции, т. н. Людей Чести, и эмиграции первой волны, почти целиком сосредоточившейся в Агарисе, были практически идентичны и сосредоточены на идее полной реставрации как династии, так и самой структуры режима, и, как очень и очень немаловажной части таковой, полной реституции собствености. На этой основе строились первые восстания - Гонта в 7 г. к. С., Карлиона в 27 г. к. С., а равно и предпринятые королевой Бланш попытки интервенции.
В среде агарисской эмиграции данные взгляды являлись определяющими практически весь последующий круг, что свидетельствует о крайнем запустении политической мысли в данном сообществе. Нет, были и альтернативные проекты, однако о них позднее, ибо появились они лишь в заключительные годы круга Скал. [...]
Эволюция же взглядов "внутренней" также была нетороплива. Огромную роль в ней сыграла Двадцатилетняя война, послужив оформлению сразу двух концепций, далее развитых.
Первая - "Концепция Пеллота" условно - разделяемая обыкновенно военными кругами Людей чести, состояла в ожидании войны Талига с сильным соседом, достижении соглашения с военными противниками Талига, формировании в рядах армии вторжения своих подразделений, мыслимых как зародыш национальной армии, в дальнейшем - установление власти во внутреннем Талиге ценой аннулирования территориальных приобретений Олларов. Родоначальником таковой является маршал Поль Пеллот, сформировавший корпус из военопленных в составе армии Гаунау. Несмотря на то, что даже и в наши дни так называемое "Пеллотское движение" является предметом спекуляций историков - вплоть до, как у дриксенского историка Иоахима Гоффмана, прямых фальсификаций - представляется очевидным, что сам Поль Пеллот никогда не сочувствовал каким бы то ни было политическим платформам, но очень хотел жить.
Небезынтересно, что, признавая, по свидетельствам, династию Раканов как королей будущей Талигойи, Пеллот оговаривал - разумеется, из соображений собственной политической власти - некое подобие ограничивающего монархию органа при призванном Ракане - конечно, с собой во главе*. [...]
[...]Так или иначе, данная концепция еще очень долго владела умами сочувствующих Людям Чести офицеров (стоит вспомнить, к примеру, дело Грэгори Карлиона или же мятеж Борна), найдя своего рода кульминацию в восстании Эгмонта Окделла. [...]
Вторая же - "Концепция Генриха" условно - связана с именем Генрих Оллара, принца-консорта Каданы, поднявшего мятеж в Олларии в 278 году. Главной опорой, помимо того, что удалось притащить с собой, стали ему именно некоторые Люди Чести. Несмотря на то, что мятеж имел отчетливую прогайфскую направленность, а имя Раканов даже не упоминалось, мятеж получил в среде изрядно поприжатой опозиции высокую оценку, породив надежды на внутреннее перерождение режима Олларов.
Эта традиция была в дальнейшем эффектно, но неэффективно продолжена - Алисой Дриксенской. Впрочем, королева слишком старалась воссоздать внешнюю атрибутику, а попытки Регенского совета повернуть и политическую линию разбились о Георга Оллара со товарищи. [...]
Дальше теория шагнула уже к 393 году. Известно, что организаторы восстания Окделла, находясь прод влиянием идеи опоры на интервенцию, смогли, тем не менее, решительно дистанцироваться от Раканов, приняв, по свидетельству мемуаров Д. Темплтона, решение о коронации того из лидеров, "чей вклад в победу окажется наибольшим", то бишь того, кто в течение войны добьется наибольшего влияния. [...]
Кроме того, отдельно можно вспомнить и концепцию, сформулированную О. Феншо. Полемизируя со многими другими Людьми Чести из молодежи, он, упрекая Олларов в утрате пассионарности, одновременно указывал на полное отчуждение Раканов от Талига, каким он стал, и решительно осуждал иностранное вмешательство. Известно, что он пришел к весьма интересному выводу о смене династии на Алва, однако развил ли он свою теорию далее - неизвестно, смерть в Саграннскую кампанию 398 года помешала ему придать результаты дальнейших размышлений огласке. [...]
[...]Разумеется, в краткое царствования Альдо Ракана последний, наверняка будучи знаком с прихотливыми извивами антиолларской политической мысли, попытался совместить отдельные идеи коренной Ракановской концепции с Пеллотовской. Впрочем, благодаря высокой самоорганизации вооруженных сил Талига, тщетно и неудачно.[...]
Что же до маргинальных направлений агариссской ветви политической теории, следует прежде всего впомнить две - мистическую И. Сарассана и этносепаратистскую А. Шерпайнера.**
Первая, изложенная в монументальных "Комментариях", представляет собой разветвленную теорию заговора, согласно которой [...много словесного кружева и цитат, пометка ментора: "Юноша, вы сами-то хоть что-то поняли?"...]
Согласно второй, изложенной в не менее монументальной книге "Тюрьма народов", распад Золотой Империи рассматривался как безусловное благо, однако подчеркивалось, что процесс не дошел до своего логического завершения. Называя себя "патриотом Великой Придды", Шерпайнер долго и малоубедительно расписывает преимущесва отделения от Талига, возможно, с помощью "этнически братской" Дриксен. [...]
И, раз уж мы заговорили о второй, никак нельзя забыть герцога Робера Эпинэ, творца автономной Старой Эпинэ, памятники которому до сих пор можно увидить неподалеку к северу. Будучи, казалось бы, идейным наследником виднейшего алисианского деятеля Анри-Гийома Эпинэ, он успел повоевать за Окделла, выразителя военной партии, за Кагету в Саграннской войне, будучи уполномоченным лицом Альдо Ракана; таким образом, он сумел обойти все три магистральных направления и, кажется, остаться ими неудовлетворенным.
Известно, что ему довелось выслушать построения по поводу "Великой Придды", хотя отнесся он к ним весьма и весьма скептически, менее, прочим, чем к построениям Сарассана. С другой стороны, он не мог не понимать сложившейся в Эпинэ ситуации, когда Старая Эпинэ разошлась - в том числе и из-за неудачной финансовой и культурной политики - в развитии с южными и восточными графствами, которые, ведомые Савиньяками и Валмонами, за четыреста лет образовали довольно устойчивый конгломерать с графствами, некогда составлявшими независимое Рафиано. Назревавшая напряженность выплеснулась сперва в востании Окделла, а потом и в так называемом Восстании Старой Эпинэ, которое прибывший Робер и возглавил, открыв внутриталигский этап Войны Излома.
Нет единого мнения насчет организатора броска к Олларии - источники в Талиге называют Симона Люра, но гайифская историческая традиция однозначно списывает это опять же на Повелителя Молний, решившего вести переговоры об автономии с более выгодных позиций. Мнения о гоганском следе также существуют, но продуцируются в основном нечистыми на руку правыми публицистами-антигоганами.
Так или иначе, но в Олларии, переименованной в Ракану, герцог Эпинэ не прекращает работы и над теоретической частью, с помощью классика политической юриспруденции мэтра Г. Инголса выстраивая непротиворецивую картину автономии по образцу Ноймаринен, таким образом, выведя проект из чисто политической плоскости и увеличив шансы на его реальное осуществление.
Грамотно проведенные переговоры с Л. Савиньяком - в будущем кансилльером, но на тот момент маршалом - позволили перевести движение за автономию Эпинэ из группы на подхвате у обеспеченного враждебными державами диктатора в полноправного участника политического процесса. [...]
*Не канон. Просто Власовщина.
**Ага. Широпаев.